Она скрещивает руки на груди.

— Вы не трогаете меня, я не трогаю вас. Во всех смыслах.

Да будь моя воля, я бы чёрта с два нанялся нянькой у такой взбалмошной избалованной бунтарки. Но привык отвечать за свои действия, и вот так просто продолбать выделенное моими усилиями ей место в академии не позволю. Да и Лена просила…

— Документы, — недолго думая, выпаливаю вдруг я и протягиваю руку.

Даже для меня это «вдруг», а Инна чуть ли не бледнеет. Хочется верить, что от осознания безнадёжности своей ситуации.

— Что? — недоверчиво переспрашивает.

— Твои документы сюда, — жёстко и требовательно повторяю. С таким нажимом, которому обычно и взрослые мужики покорно внимают. — Живо. И кошелёк.

— На каком основании? — храбрится она, но я вижу, что и её пронимает. Девчонка уже чуть не тянется к сумке, с трудом себя в руки берёт, хоть и боится явно.

Лучшее напоминание мне, что этой пигалице всего восемнадцать, и как бы ни выпендривалась, всерьёз противостоять не способна. Но я не смягчаю тон, наоборот, закрепляю эффект, не давая ей ни секунды расслабиться.

— На таком, что без них ты никуда не поедешь и будешь ограничена в действиях, — излагаю, как есть. — Или мне рассказать твоим родителям, что ты куда-то собираешься? Или что шантажировала меня? Я предупреждал, Инна.

Она заметно тушуется, видимо, ехать ей действительно некуда. Либо слоняться беспризорницей, либо податься к кому-то из тех, кого и её родители знают, а значит, достанут там при необходимости. И не факт, что именно сюда вернут, может, найдут более действенный способ вправить ей мозги.

Но неужели раньше эта светлая мысль не приходила в её голову? Рано или поздно я ведь всё равно бы обнаружил её побег. Или она рассчитывала, что смолчу? Не сразу замечу?

Ну да, моя пара у неё раз в неделю только, но куратор группы имеет право видеть своих подопечных каждый день. Инне стоило быть предусмотрительнее.

А пауза затягивается. Так и чувствую, как в девочке борется рациональное с эмоциональным. Второе меня, кстати, слегка с толку сбивает. Инна серьёзно раздумывает о том, чтобы рискнуть всем и всё равно убежать? Она хоть знает, как из этой территории выбираться?..

— Я не поеду. Вернусь назад, — наконец, заключает Инна, прижав к себе сумочку.

Что-то как-то неубедительно. И если сначала я не то чтобы рвался забрать у неё эти необходимые вещи, то теперь это делом принципа становится. Потому что вот как раз именно без них Инна, скорее всего, никуда не поедет. Боится же, вижу.

— Не верю, — отчеканиваю. — Либо ты сейчас же отдашь мне то, что я прошу, либо жить теперь будешь со мной в одной комнате.

Неожиданное решение. Вырывается у меня само собой, сначала на языке формируется, а потом только осмысливается. Я и вправду собираюсь жить вместе со своей студенткой?..

А ведь от Инны можно ждать чего угодно. Она и это предпочесть может, так что мне стоит на другое посильнее надавать, но вместо этого почему-то только жду ответа.

Не получаю. Секунды тянутся как-то совсем уж медленно.

А потом я делаю то, что совсем мне уж несвойственно — просто выхватываю у неё сумку, включаю кнопку лифта снова, и, когда тот открывается, ухожу. Шагаю спокойно, готовый даже к сопротивлению и попыткам меня нагнать, но их вроде бы нет.

Оглянувшись, успеваю только заметить отчаянный взгляд Инны и, кажется, слёзы на её щеках… Двери лифта закрываются быстрее, чем я или она успеваем что-то сообразить. Кажется, мой жест слишком выбил девчонку. И я выиграл время.

Но за своими вещами она ко мне ещё точно зайдёт. Инна не из тех, кто сдаётся.