Я вскочила из-за стола и рванула к выходу.

Пусть я умру на улице, чем ещё раз услышу оскорбления этого хама!

Громкий шум позади дал мне понять, что Гор бросился за мной, но теперь остановиться было совсем страшно.

Да он меня по стене размажет за такое!

Я успела добежать до лестницы и только перелетела первую ступеньку, как Гор настиг меня. Общее время побега у меня вылилось всего в одну секунду.

— Отпусти! — забрыкалась я в руках мужчины, но он с силой потянул меня к себе, лишая точки опоры, а затем резко прижал к стене.

Я зажмурилась, ожидая боль от удара в затылок, но ее не последовало. Гор подставил ладонь, так что я впечаталась именно в нее. Но даже это движение заботы не могло заставить меня открыть глаза. Я чувствовала свирепое дыхание мужчины на своем лице и понимала: мне конец.

Ну и пусть! Пусть сейчас все закончится!

Гор продолжал обдавать меня свирепым дыханием, но при этом не говорил ни слова. Очевидно, он собирал весь свой гнев в кулак, чтобы вломить мне по голове.

Мужчина решительно выдохнул и приказал сквозь зубы:

— Посмотри на меня.

Я отрицательно мотнула головой.

Пусть дойдет до точки кипения, тогда, наверное, я не буду мучиться очень долго.

— Женева! Открой. Глаза, — Гор четко разделил каждое слово.

И тут мои нервы сдали. Я дала волю своей истерике, которую я сдержала в том странном месте, куда Гор привез меня первоначально; и которую я сдержала, после просмотра новостей, чтобы не подставить Мяту. Сейчас не было смысла сдерживаться.

— Ненавижу тебя! Сволочь! Хочешь убить — убей! Я больше тебе не подчинюсь!

— Синичка, я не сделаю тебе больно, — уже нормальным тоном сообщил он. — Ты что не понимаешь, что я специально настраиваю тебя против себя. Я не хочу, чтобы бы ты оставалась со мной. Не потому, что ты мне мешаешь, хотя это есть, а потому что тебе не нужно искать во мне защитника. Да, я не наврежу тебе сам, но из-за меня тебе навредят другие. Ведь за мной также идёт охота, как и за тобой.

— Ничего не хочу слышать! — я по-детски закрыла уши ладонями.

Это он меня обидел! Он! И как бы он ни был прав, я не прощу его, пока он не попросит прощения.

— Что ж, мне ничего не будет стоить применить силу, — мужчина оторвал меня от стены и зажал в титановых объятьях. — Ты будешь делать все, что я скажу. Точка. Моих извинений ты не дождешься. Ишь, фифа какая! И начну я с того, что сейчас затолкаю в тебя весь ужин. А если будешь выплевывать, я буду все собирать с пола и снова заталкивать в тебя.

Гор сжал меня в объятьях так, что у меня заплясали звёздочки в глазах. А затем потащил к столу. Я не могла не то что сопротивляться, а даже вздохнуть. И это понятно. Мои силы против борца-спецназовца не просто равнялись нулю, а скорее были минус тысяча.

Мужчина усадил меня на прежнее место, а затем сел рядом и придавил мои ноги своим неподъёмным бедром.

— Больно! — я шмыгнула носом.

— Потерпишь, — отрезал мужчина, а затем сдавил мне челюсть, отчего я тут же открыла рот.

Мужчина втолкал мне вилку с сочной говядиной, оцарапав зубцами мне язык, и я вскрикнула.

Да, так он меня, конечно, не убьет, но заставит мучиться — это точно.

— Не надо! — я открыла глаза и посмотрела на мужчину взглядом, полным поражения. — Я сама!

— Сама ты мне тут только истерики можешь устраивать! — прикрикнул на меня Гор. — Жуй! Сейчас будет следующий.

— Я съем все сама, — я опустила взгляд, окончательно убитая собственной покорностью.

— Я посмотрю, — Гор отпустил мне челюсть и прищурившись уставился на меня.

Я послушно принялась есть, одновременно пережевывая пищу и беззвучно рыдая.