С учетом сказанного, не столь уж многое в силах ослабить нашу сексуальную связь, но последний месяц после отъезда семьи даже нас выбил из колеи. Как выяснилось, меланхолия не способствует сексуальному аппетиту, и мы не занимались любовью дольше обычного. Я скучаю по Крису и скучаю по нам.

– Возвращайся домой, ко мне, – повторяет он. – Мы оба чувствуем разницу между полным домом и одиночеством вдвоем, но я хочу напомнить тебе, что у уединения свои преимущества. – Тон его голоса при этом меняется на хорошо мною узнаваемый. Крис умеет переходить от серьезного и искреннего к горячему и сексуальному. – Когда никого нет рядом, мы можем шуметь, сколько вздумается. Можем трахаться везде, где взбредет в голову…

Я мгновенно подпадаю под чары голоса, естества и желания Кристофера.

– Когда я прижмусь к тебе, когда мой язык заскользит по клитору, разрешаю кричать. Я знаю, какой ты становишься. Твои стоны звучат отчаяннее, а всхлипы сводят меня с ума. Обожаю доставлять тебе удовольствие. – Крис замолкает, и я вспоминаю его слегка смущенную улыбку, когда он флиртует или дразнит. – А позже я услышу гораздо больше. Нет ничего лучше, чем слышать это мурлыканье, звук твоего желания, то, как тебе удается выдавить мое имя, когда захлестывает первая волна оргазма.

Это Крис, которого я знаю. Желание ускорить бег заманчиво, но я ценю предварительные ласки, а потому продолжаю бежать ровно.

Мы привыкли подавлять привычку шуметь, заниматься сексом в любом уголке дома и в середине дня. Раньше нам лучше удавалось игнорировать тот факт, что всегда можно быть услышанным толпой, но в какой-то момент мы начали чувствовать определенную ответственность за контроль над собой.

Мне грех жаловаться на те моменты, когда Крис вжимался в мое тело и нашептывал на ухо вести себя потише. Как в ту ночь, когда он едва не свел меня с ума, потому что мы трахались так медленно и долго, что когда он, наконец, набрал темп, я не смогла удержаться от крика.

Воспоминания о той ночи делают меня влажной.

– Ш-ш-ш, детка, – говорил он, когда я была на грани экстаза, – я чувствую, что ты на пределе, такая тугая. Дыши, Блайт. Дыши со мной. Не издавай ни звука.

Как в тумане я сказала, что не могу, что он слишком хорош, что не в силах сдерживаться. Сохранять тишину не получится.

– Конечно, получится. Потому что если начнешь шуметь, – предупредил он, – я перестану заниматься с тобой любовью. Ты этого не хочешь. И я не хочу.

Поэтому я впилась ногтями ему в спину, и он целовал меня, пока я снова и снова содрогалась под ним в мощном оргазме.

– Хорошая девочка, – тихо промурлыкал он, – хорошая.

Крис всегда держал себя в руках, и без его помощи я не смогла бы обрести эту способность. Он всему учит меня.

Поэтому я на бегу увеличиваю громкость, не желая ничего упустить. Смесь нежности и чувственной хрипотцы в его голосе заставляет двигаться быстрее.

– Возвращайся ко мне домой, Блайт. Встретимся там, где мы воссоединились вновь.

Душ на улице. Я очень хорошо его помню.

Последнюю милю пробегаю с рекордной скоростью, но на грунтовой дороге к дому замедляюсь. Нужно перевести дыхание, пока Крис снова его не собьет. Последняя песня из списка ритмичная, заводящая и чувственная, а мысль раздеться вместе с Крисом в душе отметает всю грусть от опустевшего дома.

Солнце еще не определилось, садиться ему или нет, освещая дом практически электрическим светом. Возле дома я спускаюсь по ступенькам, ведущим на ровную площадку внизу, и вижу пар из душевой. Снимаю с себя лишь наушники, прежде чем шагнуть в большую деревянную кабину, в которой меня ждет голый и мокрый Крис.