– А никакого дела нет, – развела руками Варвара. – Мы не относимся к полиции, но тесно сотрудничаем с ними. Все дела, где есть хоть какой-то намек на криминал, передаются в органы, а дальше уже не наша забота. Моя задача – дать заключение. За него я несу ответственность по закону, поэтому каждый мой отчет выверен до буквы. Поверьте, я знаю свою работу.
Я кивнула. Варвара производила впечатление уверенного в себе профессионала, а такие вещи я чувствовала и без всяких карт.
– Так вот, дело возбуждается в том случае, если есть кого искать. Убийцу, например. Или того, кто подтолкнул к самоубийству. Но что мы имеем? Три несчастных случая. Самоубийство первого – под вопросом. И то – только из-за послания. Второй погибший – несчастный случай. Третий – халатность. По третьему идет служебная проверка, но я же его обследовала – чист, как стекло! Ни наркоты, ни алкоголя, ни лекарств. Здоров, как бык. С его сердцем мог бы лет сто прожить. По данным последней медкомиссии – психически совершенно стабилен.
Я немного помолчала. Ситуация была тупиковая. Если уж органы отступились, то что могу я?
– Так. А почему Туров решил, что я могу вам помочь?
Варвара смутилась, но взяла себя в руки.
– Мы с Анатолием Семеновичем знакомы довольно давно. Тогда полиция еще была милицией, а он еще не был полковником. Но, благодаря моим экспертизам, он раскрыл не одно дело, и так сложилось, что общаемся мы довольно дружески. Собственно, поэтому он немного помог мне неофициально, но твердо заявил, что никакой иной помощи от органов не будет.
– Но у них, по крайней мере, есть полномочия! А я – никто…
– Анатолий Семенович сказал, что вы занимаетесь магией и прекрасно разбираетесь в разного рода мистике.
Если я в чем-то и разбиралась, то в том, как заставить сотню человек весело провести время, но мистики в этом не было совсем. Скорее, это был профессионализм. И Турову это было отлично известно.
Что же до карт, то у меня определенно получалось с ними общаться, но это, опять же, не было связано с мистикой. Да и лучшей в этом деле я пока не стала.
– Почему вы думаете, что в этом деле есть мистика? – вдруг спросила я. – Пока я вижу только совпадения. Да – немного странные, если не сказать – жуткие. Но ведь несчастные случаи происходят ежедневно.
– Происходят, – кивнула Варвара. – Но вот с шахматами в желудках я сталкиваюсь впервые за свою довольно солидную карьеру.
Я совершенно не представляла с чего начать. Шахматные фигурки имели какое-то значение, но для кого?
– Почему вы решили, что эти фигурки связаны с вами? – спросила я напрямик. – Вам кто-то угрожал? Или вы хорошо играете в шахматы? Или знаете того, кто хорошо играет?
– Вообще не играю, – помотала головой клиентка. – Знаю в общих чертах правила, ну вроде того, что конь ходит “прыг-скок и вбок” или “буквой гэ”, но не более. И знакомых шахматистов у меня нет. По крайней мере, никто этим не хвалился.
– Так может, эти фигурки были не для вас? Может, они были важны погибшим?
– Вы глотаете несъедобные, пусть и важные для вас, вещи?
– Я это я. Не глотаю, но…
– Уверяю вас, это – игра со мной. Почему именно в мою смену? Никому из моих коллег не попадались шахматы. Ни сейчас, ни когда-либо. А эти записочки? Похоже на какой-то диалог, в который меня пытаются втянуть. Вот только что я должна на это ответить?
Она была права. И нечего было возразить, хотя я все еще пыталась зацепиться за какое-то логичное объяснение. Но все это настолько не вписывалось в мою привычную картину мира, что даже мистику к этому притянуть не получалось.