Доктор глубоко вздохнул, выдохнул весь воздух до последней капли, затем опять набрал полную грудь воздуха – собирал волю в кулак. То, что он задумал, было чрезвычайно опасным – смертельный номер, но и идти на зону он не собирался. Или пан, или пропал! Если бы еще успел где-нибудь припрятать награбленное, а так возьмут, оставят ни с чем. Какой смысл тогда чалиться? Чтобы потом выйти на волю с пустыми руками?

Беглец понемногу выворачивал руль, не сбавляя при этом скорости. Машина вышла на встречку, затем под колесами зашелестел щебень обочины. Доктор довернул руль. Автомобиль сорвался, полетел по воздуху над крутым откосом, вымощенным железобетонными плитами. Затем показалось, что он просто завис на какое-то мгновение в воздухе, клюнул носом. Доктор увидел внизу каменную наброску из валунов, защищающую дорожное полотно от размыва реки. Он отчаянно закричал. Но самого страшного все же не случилось. Машина «Скорой помощи» дотянула до воды, рухнула в нее, подняв фонтан брызг. Микроавтобус тут же подхватило, завертело течение, утаскивая к середине реки.

Мысль работала лихорадочно. После всего пережитого не хватало только бездарно захлебнуться, утонуть вместе с машиной. Доктор суетливо сорвал белый халат, обернул его вокруг ватника, висевшего на спинке пассажирского сиденья. Вода прибывала. Грабитель закрутил ручку стеклоподъемника, даже забыв о том, что второе боковое стекло разбито. Это чуть не сгубило его. Вода хлынула с обеих сторон, мгновенно наполнив кабину. Доктор абсолютно потерял ориентацию в пространстве. Пытаясь выплыть из стремительно погружающейся машины, он постоянно бился головой то в потолок, то в стекло, то в стойки. Воздуха в легких катастрофически не хватало. И вот, когда ему уже показалось, что он никогда не выберется из западни, которую сам себе устроил, его тело выскользнуло в разбитое окно. Высоко над головой поблескивала поверхность воды. Доктор оттолкнулся ногами от погружающейся машины. Он загребал воду руками, стремился к поверхности. Вынырнул, шумно вдохнул, грудь разрывало от боли.

С бетонного откоса в воду светило несколько фонариков. Конусы света дружно провожали плывущий по течению ватник, завернутый в белый халат.

– Вон он!

– Мертвый, что ли? Задницей кверху плывет.

– Притворяется!

Звучали голоса. Никто из ментов не спешил лезть в воду. Полыхнули вспышки выстрелов. Пули подняли фонтанчики рядом с плывущим ватником. И только тут Доктор сообразил, что, борясь за жизнь и свободу, он оставил в машине «Скорой помощи» то, из-за чего они с Хрущом и рисковали. Обида сдавила горло, на глаза наворачивались слезы. Спасшийся беглец даже нырнул, но до затонувшего автомобиля так и не достал, вода сама вытолкнула его на поверхность.

Свет фонарей уходил вниз по течению, провожая ватник. Крики ментов отдалялись, делались неразборчивыми. Вокруг глянцем переливалась, отсвечивала черная ночная вода. Выброшенный за время погони в кровь адреналин заканчивал свое действие. Доктор почувствовал, что мерзнет в воде, ногу стала сводить судорога.

– Неужели все зря? – подумал он.

И тут, словно по волшебству, неподалеку спасительным поплавком всплыл докторский пластиковый чемоданчик. Всплыл и закачался на волнах. Река сама отдала чужое сокровище. Боясь потерять его в темноте, Доктор рванулся к нему, за пяток взмахов доплыл, прижал к груди, почувствовал его «своим». Жизнь вновь приобретала смысл.

Теперь он уже уверенно греб к противоположному берегу, забыв о судороге, толкал драгоценный плавучий груз перед собой. Обессиленный Доктор выполз на берег, отлежался немного, а потом зашагал в темноту вместе с увесистым чемоданчиком, но он не казался ему тяжелым. Было такое впечатление, что не беглец несет его, а чемоданчик ведет его по тропинке, показывая дорогу в будущее.