– Чего это ты никогда не планировала? – Брэд подошел неслышно и со счастливым видом обнял невесту.

– Я никогда не планировала бросить юриспруденцию. – Его неожиданное появление и нежные объятия тотчас успокоили Пилар, заставив забыть раздражение, вызванное словами матери.

– А кто может в этом усомниться? – Брэд очень удивился. Пилар была превосходным адвокатом и всегда гордилась своей карьерой. Он даже представить себе не мог, что ей придет в голову заняться чем-нибудь другим.

– Я так думаю, Пилар скоро присоединится к нам и займет одно из судейских кресел. – Марина сказала это многозначительным тоном, в душе надеясь, что так оно и будет. Потом она отошла, оставив их вдвоем. Они смотрели друг другу в глаза и не видели никого вокруг. Их близость никто не мог нарушить.

– Я люблю тебя, миссис Колеман. И я бы очень хотел выразить словами всю силу своего чувства.

– Ты можешь делать это всю жизнь... Я тебя... я тоже люблю тебя, Брэд, – прошептала она.

– Да, эти слова стоят тринадцати лет ожидания, впрочем, я смог бы ждать еще хоть полвека.

– Вот тогда бы ты точно заставил мою маму понервничать. – Пилар рассмеялась, закинув голову.

– О, неужели твоя мама считает, что я слишком стар для тебя? – В конце концов, он ведь был всего на несколько лет моложе ее матери.

– Нет... Видишь ли, она считает, что это я стара для тебя. Она думает, что мы сошли с ума и собираемся рожать полоумных детей, чтобы пополнить ее клиентуру.

– Очень мило с ее стороны. Это все, что она тебе сказала? – Видно было, что он слегка раздражен, но Брэд был не из тех людей, которые позволяют кому-нибудь испортить себе настроение, да еще в день, которого он так долго ждал.

– Да, но это, по ее мнению, очень важно. Во всяком случае, как врач, она посчитала своим долгом предупредить меня.

– Интересно, что она скажет, когда мы пригласим ее на нашу серебряную свадьбу? – сказав это, Брэд нежно поцеловал ее в губы.

Они танцевали весь вечер, а в полночь, когда веселье было в полном разгаре, незаметно покинули торжество и отправились в заказанный специально на эту ночь номер в «Билтморе».

– Ты счастлива? – спросил Брэд, когда они сели в заказанный лимузин.

– Абсолютно. – Она зевнула, устраиваясь поудобней. Вытянув ноги в белых свадебных туфлях на откидное сиденье, Пилар положила голову ему на плечо. Вдруг она выпрямилась и, нахмурившись, взглянула на него: – О боже... Я забыла попрощаться с матерью, а она же завтра рано утром уезжает. – Мать собиралась в Лос-Анджелес, на медицинский консилиум, так что свадьба Пилар пришлась как нельзя кстати.

– Ничего страшного не случится, поверь мне. В конце концов, это же день твоей свадьбы. Она могла бы сама подойти и пожелать тебе счастья. – Брэд нежно поцеловал ее. Пилар в ответ пожала плечами. Да, действительно, теперь уже все равно. Это была долгая война, но теперь она закончилась, во всяком случае для Пилар. – Я пожелаю тебе счастья вместо нее. – Брэд снова склонился к ней, они поцеловались, и Пилар вдруг поняла, что отныне она будет жить своей личной жизнью и главным в ее жизни будет муж. Он теперь единственное, что у нее есть, и даже больше. И она вдруг неожиданно для себя пожалела, что не вышла за него раньше.

Прошлого для нее больше не существовало, с этой минуты она перестала думать о родителях и о том, как они ее обделили своей любовью. Все, что ее теперь интересовало, – это Брэд и жизнь, которую она отныне разделит с ним. Так, сидя в машине, мчавшей их в «Билтмор», Пилар думала об их будущем.

Спустя неделю после Дня благодарения Диана с головой ушла в работу, делая подборку для апрельского выпуска журнала. У нее были заготовки для большой статьи с фотографиями сразу о двух домах: один находился в Ньюпорт-Бич, а другой – в Ла-Джоле. Еще она съездила в Сан-Диего, надеясь подыскать там что-нибудь интересное, и, таким образом, к вечеру чувствовала себя совершенно разбитой. Местные жители были несговорчивы; женщине, хозяйке дома, не нравилось ничего, что бы они ни делали, а редактор, которую Диана назначила отвечать за материал, отнимала уйму времени, постоянно жалуясь и плача ей в жилетку.