– Следующий! – крикнула Лючия, но, увидев меня, улыбнулась. – Вернулась, сага![4] – воскликнула она, высыпая использованный кофе из машины. – Тебе как обычно?

– Да, спасибо, Лючия, – улыбнулась я в ответ и вопросительно посмотрела на Фина. – И?..

– Американо, пожалуйста, – быстро ответил он, чтобы не вызвать гнев Лючии, которая терпеть не могла, когда долго думают и задерживают очередь, – без молока.

Мы нашли свободное место и устроились на пластиковой банкетке. Интерьер в «Отто» не отличался высоким стилем.

– Почему вы так странно на меня смотрите? – спросила я Фина.

– Любопытно, – загадочно ответил он.

Фин переставил чашки с подноса на стол и взял пончик.

– Любопытно?

– Вернее сказать, я заинтригован. Знаете, я много повидал в жизни, в Южной Африке мне приходилось удирать от гориллы, я встречался с носорогом, висел на веревке на высоте тысячи футов в ледяной расщелине, но я боюсь Лючию. Она со всеми такая резкая, а вас назвала cara! Что это значит?

– Ах, это… Нет, ничего, – ответила я смущенно, рисуя ложечкой узор на пенке капучино. – Просто однажды я написала ей записку.

– Какую записку?

– Я заметила, что ее несколько дней не было в кафе. Когда она вернулась, поинтересовалась, что случилось. Оказалось, Лючия ездила в Италию на похороны отца. Я и решила написать ей записку, пыталась поддержать в трудный момент. Ничего особенного. Странно, что Лючия до сих пор об этом помнит.

Фин задумчиво сидел с пончиком в руке.

– Это говорит о вашей доброте.

Я опустила голову:

– Ерунда. Это совершенно естественная реакция.

– Но не все так поступают.

Фин откусил, наконец, от пончика. Я с завистью смотрела, как он ест.

– Хотите?

Мне стало стыдно, что он поймал мой взгляд.

– Нет… спасибо.

– Он очень вкусный.

Я-то знала, какой он вкусный!

– Спасибо.

– Порадуйте себя! – продолжал настаивать Фин, уничтожая пончик с большим аппетитом.

Он ел с таким удовольствием, а я разозлилась. Что это за начальник такой, который сначала тащит тебя в кафе, затем пытается накормить, да еще издевается над тобой, поедая твой любимый пончик!

Я решила отвлечься и переключилась на капучино.

– Что ж, Самма Кертис, расскажите мне о себе, – попросил Фин, стирая салфеткой пудру с лица.

– Я работаю в «Гибсон и Грив» уже пять лет, последние три года личным помощником, – начала я, но Фин протестующе поднял руки:

– Нет-нет. Меня интересуете лично вы. Как начальник и подчиненный, мы должны хорошо знать друг друга. Нам предстоит много времени проводить вместе.

– Я не очень понимаю…

– Ваши слабости, например. Что вас раздражает, что вы не любите?

Фин откинулся на банкетке и внимательно посмотрел на меня.

Такая бесцеремонность меня разозлила.

– Долго думали? Ладно, скажу. Я не люблю перемены и беспорядок, не люблю фразы типа «О, благослови…» или «Я люблю ее до умопомрачения!», терпеть не могу, когда мужчины на экране сидят раздвинув ноги. Еще меня раздражают непунктуальность, плохой почерк и грамматические ошибки. Это, пожалуй, больше всего. – Я помолчала. Кажется, меня понесло. – Мне продолжать?

– Думаю, что уже получил о вас некоторое представление.

– Я немного перфекционист.

– Это я уже понял.

Мне показалось, что он едва сдерживает смех, и пожалела о своей откровенности.

– Ну а что вы любите?

– Я люблю свою работу.

– Работу секретаря?

Я кивнула:

– Это моя жизнь. Я долго к этому стремилась и не хочу ничего менять.

Фин молчал. Молчал и смотрел на меня через стол. Он выглядел очень расслабленным и одновременно внимательным.

– Извините. – Я опустила голову. – Наверное, вам хочется меня убить?