– Я видела только господина Кроули, и он сообщил мне, что…

– Разумеется, разумеется, – резко прервала ее сестра Грейс Многоречива. – Полагаю, мне лучше пойти и разыскать беднягу. А вы идите в палату и глаз не спускайте с матери, ясно? Она еще не совсем пришла в себя, но с младенцем все отлично. – Сестра Грейс помедлила. – Почему вы все время подмигиваете? Соринка в глаз попала?

– Ну, вы же знаете! – прошептала сестра Мэри. – Младенцы. Обмен…

– Конечно, конечно. Но всему свое время. Нельзя же, чтобы по нашей больнице шнырял потерявшийся отец, правда? – заметила сестра Грейс. – Мало ли куда ему вздумается сунуть нос. Будьте умницей, ждите здесь и приглядывайте за ребенком.

Она медленно уплыла по сияющему чистотой коридору. Сестра Мэри, толкая перед собой кроватку, вошла в родильную палату.

Миссис Янг и правда еще не совсем пришла в себя. Точнее, она крепко спала с умиротворенным и слегка самодовольным видом человека, который знает, что его работа выполнена и теперь суетиться должны другие. Ребенок № 1 сопел рядом, взвешенный и снабженный ярлычком с именем. Сестра Мэри, с юных лет приученная не сидеть без дела, сняла ярлычок, скопировала его и прицепила дубликат к младенцу, отданному на ее попечение.

Младенцы выглядели почти одинаково: оба маленькие, пятнистые и чем-то – но не вполне – похожие на Уинстона Черчилля.

А теперь, подумала сестра Мэри, я бы не отказалась от чашки чаю.

Монахини ордена по большей части были сатанистками старой закалки, вслед за родителями и пращурами. Их с рождения воспитывали в соответствующем духе, но, если разобраться, особого зла они не приносили. Вообще, люди в большинстве своем не так уж злы. Они просто слишком увлекаются новыми идеями. Интересно же влезть в высокие сапоги и расстрелять кого-нибудь, или принарядиться в белые простыни и кого-нибудь линчевать, или натянуть вываренные джинсы и сбацать кому-нибудь на гитаре. Предложите людям новое кредо вкупе с новым нарядом, и вы мгновенно завладеете их сердцами и умами. Но если вас взрастили сатанистом, ничего свежего в этом учении вы уже не найдете. Да, есть чем заняться в субботу вечером, но все остальное время вы, как и любой человек, живете в меру сил и возможностей. Кроме того, сестра Мэри была медсестрой, а медсестры, какую бы веру ни исповедовали, в первую очередь верны своей профессии: носят часы циферблатом вниз, хранят спокойствие в чрезвычайных ситуациях и лелеют мечту о чашке чая. Сестра Мэри очень надеялась, что скоро ее кто-то подменит; свою миссию она исполнила, и сейчас ей хотелось чаю.

Человеческую историю гораздо легче понять, если уяснить себе: большинство великих побед и трагедий произошло не потому, что их виновники были по натуре своей плохими или хорошими. Они по натуре своей были людьми.

Раздался стук в дверь. Сестра Мэри открыла.

– Ну как, уже? – спросил мистер Янг. – Я отец. Муж. Неважно. Оба.

Сестра Мэри ожидала, что американский атташе по культурным связям будет похож на адвоката из «Династии» или «Санта-Барбары», а мистер Янг вообще не походил на американцев, как их показывают по телевизору. Ну, разве что на добродушного шерифа из хорошего детективного сериала[4]. Вид у него был не слишком впечатляющий, да и джемпер оставлял желать лучшего.

Она постаралась скрыть разочарование.

– А-а, да-да-да, – сказала она. – Поздравляю. Ваша супруга спит, бедняжечка.

Мистер Янг заглянул ей через плечо.

– Близнецы? – спросил он и полез в карман за трубкой. Потом вынул руку из кармана и снова запустил ее туда. – Двойня? Нам насчет близнецов ничего не говорили.