«Мустанг» мчался по полупустому, прямому, точно стрела, участку Тихоокеанского шоссе, чуть к северу от Раггед-Пойнт. Слева сияла золотом линия горизонта над океаном, справа темнел лес и горы парка Джулии Пфайфер в Биг-Сур. Далеко внизу бились о скалы океанские волны, отливавшие жидкой, расплавленной сталью, но Гаррисон всей этой красоты даже не замечал. Взгляд его был устремлен на жену. Вполне профессионально управляясь с рычагом передач, Джина гнала старенький «масл-кар» вперед, и ее волосы развевались в токах теплого встречного ветра.

– Тебе куда хочется? – спросила она, не сводя глаз с дороги. – В горы? В пустыню?

– Мне хочется, чтоб ты сама выбрала, – ответил он.

Джина расхохоталась.

– Ты же знаешь: я выберу воду.

Да, океан Джина любила всем сердцем; Рэй часто шутил, что она наверняка малость рыба, нечто вроде русалки.

– Так тебе правда все равно, куда? – уточнила она спустя пару секунд. Потом, отыскав пару шпилек, зажала их во рту и принялась скручивать волосы в хвост, чтоб не лезли в глаза.

Эх, а вот это жаль… смотреть, как ее волосы вьются по ветру, Гаррисон очень любил.

– Ну, ты же там быть собираешься? – с широкой улыбкой откликнулся он.

Вынув изо рта шпильки, Джина заколола волосы.

– Очевидно, да.

– Вот и все, что мне нужно знать!

Казалось, ответом на этакую банальность должен бы стать брошенный искоса неодобрительный взгляд, но вместо этого Джина крепко стиснула его руку, покоившуюся на сиденье. Гаррисон понимал: она тоже скучала, да еще волновалась о нем, ведь Джине не раз случалось бывать на военных похоронах. Не понимал он другого: каким образом стал ее мужем, чем мог заслужить подобное счастье? С чего она вдруг решила заговорить со сломленным жизнью морпехом в том самом кафе при книжном магазине? Ведь с виду была совсем не из тех, кто мог бы заинтересоваться таким, как он…

Вновь устремив взгляд вперед и вдаль, Гаррисон решительно выкинул все эти мысли из головы. «В конце концов, – решил он, – все обернулось так, что лучше и быть не может».

Куда привела их дорога? Гаррисон даже на название внимания не обратил. В какой-то маленький городок, словно бы ни капли не изменившийся с самого восемнадцатого века. Захолустный, тихий, а главное, совершенно не тронутый нашествиями туристов и сопутствующей оным коммерциализацией всего и вся. Джина такие места просто нюхом чуяла. Интересно, много ли их сохранилось в Калифорнии до наших дней?

Оба шли по оживленному рынку, вытянувшемуся вдоль волнолома. На ходу Гаррисон лакомился ломтиками апельсинов из местных садов. С одной стороны – прилавки со свежими фруктами и рыбой, с другой – гавань и целая флотилия рыбачьих катеров. Шумный, красочный, рынок ярким пятном выделялся на фоне темных, сумрачных гор, окруживших крохотный прибрежный городок с трех сторон, точно исполинские стражи. Апельсины оказались невероятно вкусными – казалось, они дарованы смертным самими богами. С другой стороны… последние две недели Гаррисон прожил исключительно на сухпайке, так что сейчас ему даже сосиска с чили показалась бы пищей богов.

В заказанном Джиной номере бутик-отеля оба приняли душ и переоделись. Облачившись в гражданское, Гаррисон окончательно превратился из воина в мужа. Джина снова оделась в белое летнее платье – на этот раз подлиннее, однако почти прозрачное.

Пока жена складывала в сумку купленные фрукты, Гаррисон углядел невдалеке пару местных ребятишек, азартно обстреливавших друг друга из водяных пистолетов, и невольно заулыбался. Хотелось бы ему обзавестись собственными детьми… но ведь и Джина, и сам он прекрасно знали, насколько опасна его работа.