Отец долго смотрел на цветок, а потом посмотрел на маму.

– Скажи своей дочери, что у неё на щеке жёлтый цветок, – произнёс он.

– Я знаю, где у меня что, – с вызовом сказала сестра.

– Зачем он тебе? – спросил отец.

– Разве не понятно?

– Нет. Или ты пытаешься нам доказать, что ты дитя цветов? Хиппуешь, что ли?

Сестра промолчала.

Зависла такая тишина, точно весь мир затаил дыхание.

– Ну уж нет! – прогремел отец. – Ты моя дочь, а не дитя цветов!

– Дети цветов прекрасны и никому не приносят зла, – парировала сестра.

Отец прикрыл глаза.

– Мы против войны, мы за взаимопонимание! Мы верим в свободу! – продолжала сестра. – Мы хотим помогать друг другу, делиться всем, что имеем. Мы изменим мир.

– Дети цветов, – проговорил отец, внезапно открыв глаза, – это хиппи, которые живут с кем попало, ходят в драных джинсах, обвешанные всякими бисерными фенечками, и никогда не меняют носки.

– Сегодня пятьдесят тысяч детей цветов митинговали против войны у стен Пентагона. Все они считают, что ты не прав.

– К счастью, правота не определяется арифметикой.

– Но президент Джонсон тоже не истина в последней инстанции.

– Благодарю, мисс Аналитик, растолковала политическую ситуацию, – издевательски сказал отец. – А теперь изволь проанализировать вот что: человек, с которым ты сейчас беседуешь, выдвинут в текущем, тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году на звание «Бизнесмен года». Это большая честь, и человек стремился к этой чести всю сознательную жизнь. Кроме того, это позволит ему получать более выгодные и крупные заказы. Так вот: такую честь не окажут человеку, чья дочь причисляет себя к детям цветов. Поэтому пойди умойся.

Наступила ещё одна бесконечно долгая пауза. Весь мир затаил дыхание. Казалось, ещё немного – и мир потеряет сознание от недостатка кислорода.

Потом сестра встала, резко отодвинув стул, и ушла к себе наверх. Вернулась она уже без цветка, только с недостёртым жёлтым пятном на щеке.

– Передай-ка мне миску с бобами, – сказал отец.

Ближе к ночи сестра открыла дверь в мою комнату и остановилась на пороге.

– Спасибочки за поддержку, Холлинг, – сказала она с намёком.

– Зачем тебя поддерживать-то? Чтоб цвела и пахла?

– Чтобы я поверила в себя. И поверила, что я – часть высокого и прекрасного дела.

– Тогда не разрисовывай себе щёки жёлтыми цветуёчками. Глупо выглядишь.

– Да? А ты и без цветуёчков глупо выглядишь, и рисовать ничего не надо.

– Говоришь, за поддержкой пришла?

– Только представь, Холлинг! Около Пентагона собралось пятьдесят тысяч человек! Пятьдесят тысяч! Происходит что-то важное, прямо сейчас, у нас на глазах! И это только начало. Может, тебе пора повзрослеть? Глядишь, и человеком станешь.

– Каким? Хиппарём?

– Таким, который осознаёт себя личностью. Станешь настоящим Холлингом Вудвудом.

– А я, по-твоему, кто?

– Ты-то? Наследничек. Ты тот, кто должен унаследовать компанию «Вудвуд и партнёры». Никакой самостоятельной ценности не представляешь.

– Какая разница, унаследую – не унаследую? Я всё равно Холлинг Вудвуд.

– Да, ты Холлинг Вудвуд. Но тебе и это по барабану. Почему ты позволяешь ему собой помыкать? Почему никогда не поспоришь, не возмутишься?

– Зато ты споришь, возмущаешься. А толку чуть.

Сестра невольно потёрла щёку.

– Вот-вот! Его не переспоришь, – добавил я.

– А я буду спорить! И ты спорь. Пусть знает, что не ему решать, кто ты есть и кем станешь.

– Но цветок ты стёрла, ага? Выходит, открыла рот и – закрыла. Спорить бесполезно.

– Очень полезно! Для меня самой, – выпалила сестра и, убежав к себе в комнату, врубила группу «Манкиз». На всю громкость.