«Мы спали», – сказала она. Ни слова о любви.

…Когда Настя просочилась в туалет, Мицуко стояла у зеркала и пудрила бледный нос. Несколько секунд Настя наблюдала за ее отражением в зеркале. Конечно же, девушка была хороша, особенно если смыть с нее излишки грима. Конечно же, Кирюша мог запросто влюбиться в нее. Нельзя не влюбиться в женщину-птицу, особенно когда держишь ее в руках! И она запросто могла в него влюбиться. Если бы это было так! Они бы обнялись и поплакали! И она рассказала бы Насте о брате. И они выпили бы – не «Барбареско», нет… А чего-нибудь крепкого. Ну почему, почему она не сказала, что Кирюша был ей дорог?.. Ведь не зря же она беспокоилась… Чужой, равнодушный человек не станет бить во все колокола и ломиться в закрытые двери!

– Если вам в дабл, то все кабинки свободны, – сказала Мицуко. И ядовито улыбнулась.

– Скажите, вы любили его?

– О! Самое подходящее место для вопросов…

– Мне важно это знать. – Настя умоляюще посмотрела на девушку.

– Ну хорошо. – Мицуко легко вспрыгнула на край умывальника и забросила одну ослепительную ногу на другую. А потом достала из сумочки длинную черную сигарету и закурила. – Поговорим. Я неплохо к нему относилась, я уже говорила. Он был amiable guy.

– Не поняла…

– Милый мальчик, – снисходительно перевела Мицуко. – Такой красавчик! Он был очень романтичным… До поры до времени.

– А потом? – упавшим голосом произнесла Настя.

– Потом у него стал портиться характер.

– Почему?

– Ну откуда же я знаю, почему? Вы сестра, вам виднее…

– И вы решили с ним расстаться?

– Расстаться? Ну нет… Для того чтобы расстаться, нужно по крайней мере жить вместе. Мы не жили с ним. Так, встречались иногда. По его инициативе.

– А потом? Вам расхотелось встречаться?

– Ну да. Иногда отношения начинают напрягать, даже если они – by the way…[14] Вы меня понимаете?

– Нет.

– Еще бы! В любом случае – я назначила ему встречу, на которую он не пришел… Ладно, не буду повторяться…

Мицуко выпустила изо рта кольцо удивительно правильной формы. Как зачарованная Настя наблюдала за его плавным движением. Кольцо поднялось и нимбом застыло над головой Мицуко. Нет, черт возьми, она не имела права на нимб. Она не была святой! Хотя бы потому, что Кирюша покончил с собой и его последние слова на стекле были обращены к этой холодной женщине…

– Он сделал это из-за вас, – тихо сказала Настя.

– Я так не думаю.

– Он сделал это из-за вас, и вы знаете об этом.

– Чушь! – Мицуко начала волноваться.

– И вы знали, что он может это сделать… Иначе вы не пришли бы к нему домой! Не стали бы вызывать милицию.

Ответом Насте был нервный смешок.

– Откуда, говорите, вы приехали?

– Из Вознесенского.

– Думаю, вам лучше там и оставаться… А не пытаться устраивать расследования.

– Вы чувствовали свою вину… – упрямо повторила Настя.

– O’key-dokey! Хотите знать правду? – Похоже, Мицуко хотела добить Настю окончательно. – Не думаю, что она вам понравится… Мне нужно было попасть к нему в квартиру. Только и всего. А дурных мыслей я и в голове не держала.

– Зачем? Зачем вам нужно было попасть к нему в квартиру?

– В последний раз, когда я у него ночевала… я забыла там духи. – Глаза Мицуко мечтательно прикрылись. – Очень редкие духи. Мои любимые духи. «Наэма». До вашего сельсовета они не доходили?

– Нет… – Умывальник, на котором сидела Мицуко, закачался перед Настиными глазами.

– Естественно. Они даже здесь не продаются… Встречаются разве что на левом берегу Сены… В самых фешенебельных кварталах. Слыхали что-нибудь о фешенебельных кварталах? Не путайте с картофелеуборочными машинами…