Фатима открыла дверь коленом медленно и осторожно: если чай разольется, свекровь Асият рассердится. Переступила порог, осторожно ногой прикрыла дверь, та захлопнулась с мягким, войлочным звуком.
– И вот новость, которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ», сегодня ночью…
Фатима вздрогнула. По ярко-красной эмали покатились несколько бурых капель. Все же удержала, дошла до стола перед диваном, поставила.
Оставалось надеяться – свекровь, из-за новости, не заметит оплошность невестки.
Так и случилось. Свекровь – ноги поджаты, голова откинута на две подушки, – глядела в экран, на безмолвный переполох в студии.
– Мать, это правда? – спросила Фатима.
Свекровь чуть помолчала, для авторитета.
– Аллах сенсокла. Столбов сказал, что теперь по телевизору врать не будут. Значит, правда.
Фатима стояла у стола. Сесть без разрешения свекрови она не решалась.
– Хороший был начальник, – произнесла Мадина. Взяла мобилу, ткнула кнопку.
– Мурат, привет. Ты не замерз в Саратове? Новость слышал? Президент Столбов умер, да будет Аллах к нему милостив. Это плохая новость. Недаром говорят: хороший начальник всегда умирает рано.
Немножко подождала, хлебнула чаю – не остывать же – и продолжила:
– Мурат, ты помнишь, весной надо достроить дом и сделать новый коровник? Нанимать людей дорого. Будешь возвращаться, привези уруса. Когда возьмешь у него паспорт, проверь, не женат ли он – женатых иногда ищут. Построим коровник, найдем другую работу. Не бойся, когда советует мать. Если урусы найдут и выберут такого президента, как Столбов, ты вернешь ему паспорт и отвезешь обратно. Но второго Столбова урусы не найдут.
– Май дарлинг, плиз, не срывай путешествие! Вылет в одиннадцать, впереди у нас и регистрация, и таможня, и чертова безопасность на входе, а кроме этих радостей еще и пробки.
– Кисик, мы успеем! Мы же мастера объезжать пробки. Ну что сделает одна минута?! Я только гляну по «Евроньюсу» на погоду в Швейцарии. Ну, пжалста…
Кисик, он же Антоша, хотел возразить супруге, что объезжать пробки, да еще под непрерывное ворчание: «Разве мы еще не опоздали?» придется именно ему. А также хотел сказать, что погоду в горнолыжных краях можно узнать и по мобильному инету, миновав пробочные и полицейско-пропускные мучения. Но смолчал.
Супруга заскочила в гостиную, щелк-щелк пультом. Уже хотела перейти на «Евроньюс»…
– И вот новость, которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ», сегодня ночью…
– Кисик, ты знаешь, твой Столбов умер?
Антоша попросил оставить шуточки, но все же сбросил на пол сумку, прошагал к ящику. Супруга, оскорбленная недоверием, прибавила громкости. Беззвучная студия убедила его – не шутка.
– Почему это «мой Столбов»? – наконец произнес Антоша по принципу «хоть что-то да надо ответить».
– Ну, он же у тебя в ящике маячил всю осень, – сказала супруга. – А помнишь, как у нас вечер пропал: ты сказал, что тебя Янек на митинг тащит, будто Столбова из прокуратуры не выпускают, и будут какие-то народные гуляния по Кутузовскому проспекту?
– Ну, было такое, – растерянно сказал Антоша, типа, «кто в детстве не марихуанил?» – Вот те перь-то что будет?
«В этом маленьком и уютном городке за двести пятьдесят лет родилось более трехсот рецептов пирожных, созданных на основе молочного и горького шоколада…»
– Что будет? – переспросила жена. – На самолет опоздаем, вот что будет. Путин, Медведев, Столбов – одно и то же. Давай, шевелись.
Антоша вздохнул, выключили телек и поспешил к дверям. Сколько бы минут они не потеряют по вине майдарлинг, но все равно, если опоздают и не улетят, полторы тысячи сгинувших евро – бронь горнолыжного отеля – будут исключительно его виной. Как иначе?