27 января 1521 г. в сражении при Мастабе близ Дамаска войско мятежников потерпело полное поражение. Сам Джанберди аль-Газали, переодевшись дервишем, бежал, но был схвачен и 6 февраля казнен.

Османы заняли Дамаск. Теперь автономия Сирии была окончательно уничтожена, а территория страны поделена на три эйалета[23] с центрами в Дамаске, Халебе и Триполи, которые управлялись османскими пашами, непосредственно подчиненными Порте. Мамлюки были рассеяны и постепенно растворились в османском господствующем классе. В течение XVI века их имена довольно часто мелькали в списках держателей сирийских тимаров.

До 1517 г., то есть до завоевания турками Сирии, Палестины и Египта, Антиохийский, Иерусалимский и Александрийский патриархаты были практически независимы от Константинопольского патриарха. А вот в 1517 г., когда они вошли в состав Османской империи, положение этих патриархатов значительно ухудшилось. Но вина турков в том минимальная. С появлением там турецкого правления Константинопольский патриарх получил в вышеперечисленных патриархатах огромную власть. По османским законам он являлся ответственным за всех православных христиан империи без различия национальностей и становился начальником всех патриархов.

Теперь он отвечал перед Великой Портой за благонадежность и верноподданническую преданность всех подчиненных ему христиан, в том числе и патриархов. А те в свою очередь могли входить в сношения с высшей государственной властью только через своего начальника – Константинопольского патриарха. Без его разрешения патриархи не могли даже приехать в Константинополь. Естественно, столичный патриарх воспользовался своим привилегированным положением. В конце концов, такое отношение первого патриарха Востока к остальным привело к тому, что нестоличные патриархи стали мало чем отличаться от епархиальных архиереев Константинопольского патриархата.

Еще раз подчеркну: подчинение трех восточных патриархов Константинопольскому произошло не из-за какого-то предвзятого к ним отношения султана, а исключительно из-за удобства и простоты управления.

В Сирии, как и в других регионах, Церковь облагалась специальным налогом для немусульман, для скорейшей уплаты которого турки иногда сажали в тюрьму даже митрополитов и патриархов. В то же время православная община не подвергалась целенаправленным религиозным гонениям, в арабских провинциях Османской империи не отмечено случаев массовой или насильственной исламизации. Единственный период преследования православных на Ближнем Востоке связан с Греческим восстанием 20-х гг. XIX века, когда Антиохийскому патриарху Серафиму едва удалось избежать казни.

По разным оценкам, численность православных в Антиохийском патриархате в середине XIX века достигала 60—110 тысяч (около 8–9 % от всего населения Сирии).

Не следует забывать, что Оттоманская империя в XV–XVII веках являлась единственным в мире крупным государством, в котором в мирное время была установлена полная веротерпимость и человек любой конфессии не только мог свободно использовать свою веру, но и имел возможность владеть землей, флотилией торговых кораблей, банком и т. п. Управление иноверцами в Оттоманской империи велось в основном не непосредственно, а через руководство их конфессий. Возьмем, к примеру, одно из главных обвинений, предъявляемых к туркам: «налог кровью», то есть отбор мальчиков-христиан в школы, готовившие янычар и чиновников. Так вот, руководили этим процессом не султанские чиновники, а православные попы. Самое забавно, что они иной раз брали взятки от мусульман, чтобы их детей, как христиан, отправили учиться.