52-й стрелковый корпус генерал-майора С. М. Бушева сосредоточивал два полка 121-й стрелковой дивизии полковника Д. И. Буштрука и 340-ю стрелковую дивизию генерал-майора Ф. Н. Пархоменко, как уже отмечено, за левым флангом 67-го стрелкового корпуса. Для прикрытия же всей остальной более чем 20-километровой полосы армии предназначались 81-я стрелковая дивизия полковника И. И. Матусевича и один из полков 121-й стрелковой дивизии.

Если при этом учесть, что 81-я стрелковая дивизия была у нас самой малочисленной и насчитывала менее 3,5 тыс. человек, то легко увидеть, что здесь мы пошли на риск. Ведь на участке занятом этой дивизией и одним стрелковым полком 121-й стрелковой дивизии, общее соотношение сил составляло 1 : 0,55 в пользу противника.

Зато в результате сосредоточения сил на узком участке прорыва 9 вражеским ротам мы противопоставляли сначала 54 роты полков первого эшелона дивизий. С форсированием Вислоки и развертыванием стрелковых дивизий в своих полосах превосходство становилось еще большим: против 15 рот противника (с учетом тактического резерва) теперь должны были действовать 120 наших, да еще 18 из состава 211-й стрелковой дивизии, входивших в качестве резерва в подвижную группу армии.

Таким образом, наше превосходство с шестикратного при атаке переднего края обороны вырастало до восьмикратного при развитии боя в глубине. Достигалось это вводом в бой вторых эшелонов дивизий и корпусов к моменту форсирования р. Вислока и имело все ту же цель с максимально возможной быстротой сломить сопротивление противника во всей глубине его обороны, включая позиции на западном берегу названной реки.

Высокий темп нужен был для того, чтобы противник не успел перебросить силы с неатакованных участков и занять ими заранее подготовленные рубежи. Стремительность наступления диктовалась также намерением быстрее продвинуться на правом фланге и нанести поражение врагу, ликвидировав опасность на левом фланге.

Хочу подчеркнуть, что мы всего лишь применили классический принцип сосредоточения сил на фланге, известный еще со времен войн Древней Греции.

Для тех, кто мало знаком с их историей, напомню о первооткрывателе этого принципа фиванце Эпаминонде. Наиболее известны два сражения, в которых он блестяще доказал слабость равномерного распределения сил по фронту. В первом из них, при Левктре, в 371 г. до н. э. спартанцы численностью 11— 14 тыс. человек построились в 12 ровных шеренг, а фиванцы, предводительствуемые Эпаминондом, – в 8, причем более коротких, так как насчитывали всего 6400 человек. Но при этом последние имели на своем левом фланге колонну воинов глубиной в 50 шеренг. Она решила исход сражения. Ее мощный удар по правому флангу противника, где находились самые сильные и опытные воины, привел к их разгрому, а затем и к поражению всего спартанского войска, несмотря на его общее численное превосходство.

Девять лет спустя в битве при Мантинее Эпаминонд во главе фиванских воинов одержал новую победу над афино-спартанским союзом. И здесь успех ему принесла мощная ударная группа на левом фланге. Спартанцы же и на этот раз равномерно распределили силы, что и привело их к поражению.

Вот что писал о сражении при Левктре Ф. Энгельс: «Эпаминонд первый открыл великий тактический принцип, который вплоть до наших дней решает почти все регулярные сражения: неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем пункте».

В годы Великой Отечественной войны в условиях боевых действий миллионных войсковых масс, оснащенных техникой и оружием большой ударной силы, принцип сосредоточения сил неизмеримо усложнился, приобрел новое содержание. Он широко применялся советским командованием в межфронтовых, фронтовых и армейских операциях и всегда давал великолепные результаты. Ярким тому образцом была битва под Сталинградом, где при равенстве сил Красная Армия окружила и затем ликвидировала всю группировку гитлеровских войск.