Горацио не сумел справиться с раздражением, он наградил Амару мрачным взглядом, а затем сказал:

– Разумеется, госпожа.

Серай смущенно улыбнулась ему:

– Благодарю вас, дон Горацио. Мне совсем не хочется доставлять вам и вашим людям неудобства. Вы не присоединитесь ко мне за столом?

Горацио закатил глаза и вздохнул:

– Думаю, это долг настоящего рыцаря.

– Естественно, – сказала Серай и похлопала его по руке своей крошечной ручкой, затем коснулась жемчуга, украшавшего ее шею. – Временами наше положение накладывает на нас суровые обязательства. – Повернувшись к Амаре, она спросила: – Я могу где-нибудь привести себя в порядок, дорогая?

– Конечно, – ответила Амара. – Следуйте за мной, сударыня.

– О, я так тебе признательна, – сказала Серай. – Трибун, я присоединюсь к вам и вашим людям в столовой через пару минут.

Она вышла, продолжая держать Амару за руку и успев наградить всех рыцарей ослепительной улыбкой. Они улыбались в ответ, провожая рабыню задумчивыми взглядами.

– Ты злая женщина, – пробормотала Амара, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал. – Горацио никогда не простит тебе того, что ты сейчас устроила, да еще при свидетелях.

– Горацио продолжает командовать своим отрядом только потому, что у него исключительно способные подчиненные, – ответила Серай со смехом, и в ее глазах вспыхнули озорные искры. – Взять, например, Рольфа, он очень талантлив.

Амара почувствовала, что краснеет:

– Серай!

– Но, милая, чего ты ожидала? Нельзя быть куртизанкой и прилично себя вести. – Она провела языком по губам. – В случае с Рольфом я веду себя не совсем прилично. Достаточно сказать, что я не боюсь Горацио, и ему это прекрасно известно. – Ее улыбка погасла. – Мне иногда хочется, чтобы он что-нибудь такое выкинул. Это было бы приятным разнообразием.

– В каком смысле?

Серай задумчиво посмотрела на нее и сказала:

– Не здесь, дорогая.

Амара нахмурилась и молча провела Серай в комнату для гостей, расположенную над большим залом. Она ненадолго оставила гостью, затем скользнула внутрь и попросила Цирруса закрыть комнату от желающих подслушать их разговор. Как только воздух вокруг них сгустился, Серай села на табурет и сказала:

– Я рада снова видеть тебя, Амара.

– А я тебя, – ответила Амара и опустилась на колени рядом с Серай, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Что ты здесь делаешь? Я думала, легат-курсор отправит сюда Миру или Кассандру.

– Миру убили около Калара три дня назад, – сказала Серай и сложила на груди руки, но Амара успела заметить, что у той дрожат пальцы. – Кассандра пропала из Парсии несколько дней назад. Все считают, что она мертва или ей грозит смерть.

Амаре показалось, будто кто-то нанес ей сильный удар в живот.

– Великие фурии! – выдохнула она. – Что происходит?

– Война, – ответила Серай. – Тайная война в темных переулках и дворцовых коридорах. За нами, курсорами, охотятся, нас убивают.

– Кто? – еле слышно спросила Амара.

Серай пожала плечами.

– Кто? Мы думаем, Калар, – сказала она.

– Но как он узнаёт, где нанести удар?

– Предательство, разумеется. Наших убивают в постелях и даже в ваннах. Кем бы ни были эти люди, тот, кто хорошо нас знает, говорит им, где следует нанести удар.

– Фиделиас, – с горечью сказала Амара.

– Возможно, – не стала спорить Серай. – Но не следует исключать того, что предатель находится среди курсоров, а это означает, что мы не можем никому доверять – ни курсорам, ни кому бы то ни было еще.

– Великие фурии, – пробормотала Амара. – А что Первый консул?

– Связь с ним нарушена во всех южных городах. Наши каналы, ведущие к Первому консулу, перекрыты.