Перед глазами замелькали верхушки деревьев, лодыжки сжало нечто твердое, как стальной обруч. И оно тащило юношу к воронке пасти, что открылась в снегу неподалеку.

– Быстрее, маг! – донесся откуда-то издалека крик Ратана. – Я не успеваю!

Родомист замахал руками, с его пальцев сорвалась толстая струя воды. Искрящаяся жидкость описала красивую дугу и, словно стрела, вонзилась точно в воронку. Из нее донеслось сдавленное хлюпанье, затем нечто, напоминающее кашель. Леслава начало мотать, будто лист на ветру, голова закружилась, ужас сдавил горло так, что стало невозможно дышать.

Когда дерготня прекратилась, стальная хватка на ногах исчезла. Юноша полетел вниз и с треском шлепнулся в снег.

– Ну что, цел? – Подскочивший Хорт помог выбраться из сугроба.

– Ага. – Леслав помотал головой и сел.

Чуть не касаясь его ног, лежало длинное и жилистое зеленое щупальце. Оно уходило к самой воронке, где теперь отражало синеву небес маленькое озерцо. Ратан осторожно тыкал в него палкой.

– Ну, ты даешь! – уважительно хмыкнул воевода, посмотрев на Родомиста. – Оно просто-напросто захлебнулось!

– Случайно получилось, – смущенно признался маг, опасливо глядя в сторону лужи. – Я вообще-то огнем хотел. Темнолесье. – И он выразительно развел руками.

После этого нападения Леслав больше не выскакивал вперед, старался держаться в середке маленького отряда. Ноги, на которых остались синяки, болезненно ныли. Но вооруженные щупальцами твари больше не попадались. Несколько раз падали деревья и знакомые облака черной пыли поднимались в воздух. Но к ним привыкли, быстро отбегали в сторону.

Ближе к вечеру Хорт неожиданно остановился, поднял руку. Через несколько мгновений и остальные услышали скрежет и скрип. Они приблизились, в неприятные звуки вплелся треск раздираемого дерева, и вскоре на поляну, по которой в тот миг шли путники, выползло существо размером с небольшой сарай. Оно напоминало крота-переростка, вместо шерсти обзаведшегося панцирем. Костяные пластинки терлись друг о друга и создавали дикую какофонию. В огромной пасти блестели здоровенные зубы, перемалывавшие толстое дерево. Ствол хрустел, постепенно исчезая в пасти, в стороны летели щепки.

– Ух, травоядное, – выдохнул Хорт, опуская лук.

– Скорее древоядное, – усмехнулся маг.

Подтверждая слова Родомиста, «крот» дожевал дерево, издал долгий рыгающий звук и с хрустом ухватил пастью следующий ствол. От зверя шел мощный запах мокрой земли, за тяжелым телом в снегу оставалась глубокая колея, настоящий ров. На его дне виднелись полосы вспаханной земли, чьи-то разрушенные норы.

Оставив чудище наслаждаться трапезой, люди двинулись дальше. Солнце неспешно клонилось к закату, а идти до границы Темнолесья оставалось еще много.

Родомист чувствовал себя выжатой тряпкой. Применение магии обошлось слишком дорого. Сначала битва с местными жителями, потом схватка с мерзкой подземной тварью, когда заклинание причудливо исказилось, вышло из-под контроля. Силы потратил немало, но зато все уцелели. Вон Леслав, немного помятый, но живой. Да и Хорт после воды из Сиреневого озера идет бодро, не вспоминая об одышке.

Для ночлега выбрали поляну, похожую на ту, где провели предыдущую ночь. Вновь пришлось зажигать магический костер. Получилось лишь с третьей попытки. С первой из центра предполагаемого костра пророс и зацвел красивый розовый куст, со второй – дрова разбросало в стороны вихрем. Лишь затем пламя, грозно шипя, принялось грызть древесину и кидаться искрами.

Первая стража выпала Родомисту с охотником. Закат погас быстро, и потянулась ночь, не столь темная и безмолвная, как на прошлом привале. Лес вокруг стоянки казался живым. Меж стволов бродили странные звуки: разговоры, всхлипы, плач. Иногда доносилось нечто похожее на смех. Над снегом витали запахи гари.