Существо уже полностью вышло из туманной стены, и теперь стало видно, что сзади тело его сужается, превращаясь в длинный мощный хвост, извивающийся по бревнам. Он заканчивался заостренным черным клином.
Брог, что-то испуганно пробормотав, попятился от бруствера. Эльхант стоял, разглядывая нового врага. Тот восседал неподвижно, свесив руки вдоль тела. Зверь остановился на краю моста. Скелеты замерли, все стихло.
– Нет, не надо, – произнес дукс, увидев, что делает агач. – Ты разозлишь его…
Эльхант широко расставил ноги, повернувшись вполоборота к мосту, примерился и метнул копье.
С лязгом оно ударило в грудь всадника… и отлетело. Черная фигура качнулась.
– Я же говорил… – сказал Брог.
Всадник поднял руки над головой. Задрожали перила, очертания моста подернулись дымкой. Полупрозрачный вихрь поднялся над ним. Каркнув, черный ворон взлетел. Смерч вытянулся – у основания узкий, дальше он расширялся, превращаясь в стремительно кружащуюся воронку. Стоящие вдоль ограждения скелеты накренились, силуэты их начали ломаться – и распались костями, которые смерч втянул в себя. Ворон отлетел в сторону. Вихрь набух, потемнел. Теперь словно конус ночной тьмы кружился над всадником. Внутри возникла вспышка, за ней вторая, третья, донесся приглушенный грохот, похожий на далекие раскаты грома, – и вскоре над воронкой перекатывались, разгораясь и угасая, огненные сполохи; молнии, потрескивая, пробивали кружащуюся мглу, гасли и тут же возникали вновь.
– Не делай этого! – прокричал Борг, но Эльхант не слушал.
Он развернул самострел к брустверу, прицелился и дернул торчащий под ложем крюк.
Звук был такой, будто разом выстрелила дюжина арбалетов. Дукс, бросив оружие, побежал к люку. Черный всадник всем телом качнулся вперед; смерч, грохоча и потрескивая, устремился через мост к башне, а навстречу ему понеслось короткое копье.
Мир вокруг Эльханта взорвался. Смерч пробил стену, взлетели камни. Башня накренилась, агач покатился по крыше. Вокруг мелькали хлопья мглы, потоки черного с воем кружились, молнии слились в одну слепящую вспышку… и вдруг все закончилось.
Здание, просев, накренилось над рекой. Септанта застыл в шаткой позе, упираясь ногами в остатки бруствера, прижавшись спиной к наклонной каменной поверхности. Она подрагивала, глыбы скрипели, смещаясь, угрожая осыпаться в любой миг. Самострел и тело мертвого дозорного упали в реку, а Брог исчез – то ли провалился в обширную дыру, что образовалась на месте люка, то ли смерч унес его куда-то.
Копье, наискось пробив грудь всадника и хребет животного под ним, глубоко вонзилось в бревна. Зверь подыхал: он распластался на мосту, голова подрагивала, из разинутой пасти вывалился тонкий длинный язык. Всадник пытался высвободиться. Ухватив торчащее из груди древко обеими руками, он дергал, рывками подтягивая свое тело вверх, вдоль копья.
Раздался свист. Эльхант повернул голову, услышав шелест крыльев. Рука потянулась к мечу в ножнах. На агача упала тень – и тут же совсем близко он увидел большую птичью голову, хищный клюв, равнодушно-стальные глаза…
Грифон опустился на камни, с трудом удерживая равновесие.
– Садись, – приказала эльфийка с белыми волосами, протягивая руку.
Септанта поглядел на мост – черный всадник уже стоял рядом с пригвожденным к бревнам зверем – и ухватился за узкую крепкую ладонь.
Глава 2
Он крепко сжимал ногами тугие бока грифона. Под рыжеватой шкурой животного перекатывались мышцы, широкие крылья равномерно поднимались и опускались. Птичьи перья начинались возле мощной, гордо изогнутой шеи; туловище и лапы были звериными, крылья, шея и голова – будто у огромного орла.