Мало что сближает больше, чем равное отсутствие каких бы то ни было способностей вкупе с пылкой и неослабевающей любовью к гольфу. Прошло несколько месяцев, прежде чем и Питер, и Джеймс методом мучительных проб и ошибок убедились, что во всей округе не найдется ни единого старца с трясущейся от прожитых лет седой бородой или младенца грудного возраста, которых им удалось бы обыграть. Так Питер и Джеймс стали неразлучны. Гораздо приятнее играть с равным соперником, методично преодолевая все восемнадцать лунок в напряженной борьбе, чем брать с собой вертлявого мальчишку, который в два счета обставит тебя единственным мячом и обрезанной клюшкой, без спросу позаимствованной у отца. Того хуже, проиграть старикану-паралитику из тех, что норовят поучать соперника во время игры, да еще и досаждают воспоминаниями о Крымской войне. Питер и Джеймс играли вместе дни напролет. Ранним утром задолго до того, как первые звуки голосов просыпающихся кэдди раздавались в окрестностях клуба, Питер и Джеймс уже заканчивали добрую половину раунда. Когда же день клонился к закату, в небе кружили летучие мыши, а местный профессионал отправлялся домой на заслуженный отдых, в сгущающихся сумерках можно было разглядеть, как тяжело подходит к решающей стадии последний раунд Питера и Джеймса. После наступления темноты они приглашали друг друга в гости и вместе сидели над учебниками по гольфу.

Я рад, если из моих слов вы поняли, что Питер Уиллард и Джеймс Тодд увлекались гольфом. Именно это я и хотел сказать. Они были настоящими гольфистами, поскольку гольф – состояние души, а вовсе не механическое совершенство удара.

Впрочем, не стоит считать, будто они уделяли игре слишком много времени и внимания, естественно, если предположить, что подобное вообще возможно. У обоих были деловые интересы в городе. Частенько перед выходом на поле Питер, не считаясь с расходами, брал на себя труд позвонить на работу и предупредить, чтобы его не ждали. Что до Джеймса – мне лично не раз доводилось слышать, как он, к примеру, за обедом в клубном баре рассуждал, не стоит ли узнать, как обстоят дела на Грейсчерч-стрит[19], дескать, не ровен час, там что-нибудь стряслось, пока его нет. Одним словом, Питер и Джеймс были из тех, кем по праву гордится Англия, – оплотом великой державы, неутомимыми тружениками, истинными деловыми людьми, чистокровными бизнесменами. Кто бросит в них камень за то, что иногда они немного играли в гольф?

Так и жили Питер и Джеймс, не зная тревог и волнений, пока вдруг в их судьбе, подобно змею в Эдемском гольф-клубе, не появилась Женщина. Тогда-то, пожалуй, в первый раз за все время знакомства, они вдруг осознали себя не единым целым – эдаким неразделимым, загадочным существом, выдававшим на-гора срезанные драйвы и неточные патты, – а разными людьми, в грудь которых природа, наряду с понятным желанием пройти длинную лунку хотя бы в девять ударов, заложила иные стремления. Мне говорили, что моя манера изъясняться порой мешает понять смысл сказанного, но, если вы пришли к выводу, что Питер Уиллард и Джеймс Тодд полюбили одну девушку, – прекрасно. Именно к этому я и клоню.

Сам я не имею удовольствия близко знать Грейс Форестер. Видел издалека, как она поливает цветы, и мне понравилась ее стойка. Однажды на пикнике я наблюдал, как Грейс убивает осу чайной ложкой. Что ж, работа кисти при замахе произвела на меня самое благоприятное впечатление. Добавить мне, увы, нечего. Наверное, ее можно назвать привлекательной, поскольку нет никаких сомнений: и Питер и Джеймс были совершенно без ума от нее. Предположу, что ни тот ни другой не сомкнули глаз всю ночь после знакомства с Грейс на танцах.