– О чем?

– О славе. Чтобы твое имя повторяли через века?

– Я деловой человек, – с достоинством ответил Турстон. – Если бы я забивал себе голову такой чепухой, то давно бы обанкротился.

– Так никогда и не мечтал?

Турстон смущенно улыбнулся:

– Ну какой человек не мечтает о славе? Только что ты имеешь в виду?

– Эти существа, – назидательно произнес Дэйли, – уникальные! Мы подарим их музею.

– Ну и что? – заинтересовался Турстон.

– Выставка ранее неизвестных науке животных, открытых Дэйли – Турстоном!

– Они могут даже назвать их нашими именами, – неожиданно размечтался Турстон. – Мы же их поймали!

– Конечно, именно так! Наши имена станут в один ряд с именами Ливингстона, Одубона и Тедди Рузвельта.

– Гм… – Турстон глубоко задумался. – Мне кажется, лучше всего для этой цели подходит Музей естественной истории. Там можно организовать выставку…

– Я думал не просто о выставке, – прервал его Дэйли. – Я думал об открытии галереи – галереи Дэйли – Турстона.

Турстон в изумлении уставился на друга. Он и не подозревал в Дэйли такого размаха.

– Но, Эд, их же всего три штуки. Мы не можем открыть галерею для демонстрации всего трех экспонатов.

– Там, откуда они взялись, их должно быть много. Пойдем проверим ловушку.

На этот раз в ловушке судорожно билось существо фута в три длиной, с маленькой зеленой головкой и раздвоенным вилкообразным хвостом. От туловища отходило около дюжины толстых жгутиков, которые яростно извивались.

– Остальные были поспокойнее, – заметил Турстон. – Возможно, эта тварь поопаснее.

– Мы запутаем ее сетью, – решил Дэйли. – Потом я свяжусь с музеем.

Им стоило изрядных усилий посадить добычу в клетку. Ловушку перезарядили, и Дэйли отправил телеграмму в Музей естественной истории:

ОБНАРУЖИЛ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ЧЕТЫРЕ ВИДА ЖИВОТНЫХ ЗПТ НЕИЗВЕСТНЫХ НАУКЕ ТЧК ПОДГОТОВЬТЕ ПОМЕЩЕНИЕ ДЛЯ ЭКСПОЗИЦИИ ТЧК СРОЧНО ПРИШЛИТЕ СПЕЦИАЛИСТОВ.

Затем по настоянию Турстона он выслал в музей несколько безукоризненных характеристик на себя, чтобы там не подумали, что имеют дело с помешанным.

Днем Дэйли изложил Турстону свою теорию. Он был убежден, что в одной части массива Адирондак сохранился нетронутый временем уголок доисторической природы, населенный животными, выжившими с тех пор. Они никогда не попадались охотникам благодаря исключительным повадкам и осторожности, приобретенным их видами в глубокой древности. Однако перед этой новой ловушкой, основанной на принципе осмотического расчленения, даже столь уникальный опыт оказался недостаточным.

– Адирондак исследован вдоль и поперек, – робко возразил Турстон.

– Как видишь, все же недостаточно, – отрезал Дэйли.

Они возвратились к ловушке. Но там было пусто.

Я тебя еле-еле слышу, Сэмиш. Попробуй усилить сигнал. А еще лучше – прибудь сюда сам. Что толку переговариваться, когда я влип в такую историю! Ситуация становится все более и более отчаянной.

Что ты говоришь, Сэмиш? Чем это кончилось? Разве не ясно? После того как мой трансмиттер материи телепортировал этих зверьков, я понял, что все готово. Оставалось только поговорить с женой.

В соответствии с планом я позвал ее поползать в саду. Она была очень довольна.

– Скажи мне, дорогой, – заговорила она, – тебя что-то мучает в последнее время?

– Угу, – ответил я.

– Ты меня разлюбил?

– Нет, дорогая, – сказал я. – Ты не виновата. Ты сделала все, что могла, но, увы, я собираюсь обзавестись новой подругой жизни.

Она замерла на месте, в замешательстве перебирая жгутиками. Потом воскликнула:

– Это Фрегль!

– Да, – подтвердил я, – славная Фрегль согласилась делить со мной жилище.