Мужик, воодушевлённый нашим вниманием, совсем разошёлся, начал взахлёб выкрикивать свои маразматические мысли и зациклился на одной из них: «… зачем закапывать мёртвых, когда можно мелко порубить трупы, залить нечистотами из канализационных стоков и на получившемся грунте выращивать в теплицах богатые урожаи. И будет вам счастье, и все будут сыты!»

При этих словах он цепко ухватился за лацкан моей куртки.

«Блин, вот попали, – мелькнула в голове мысль, – «бежать нужно от этого маньяка подальше, а то ещё порубит прямо здесь, живого на свой грунт». Бить по роже этого напрочь съехавшего с катушек человека было как-то несерьёзно, я чисто машинально выхватил из кармана большую шоколадку (добыча из деревенского магазина) и сунул её прямо в руки схватившему меня психу. Тот, увидев такой изысканный по нынешним временам, деликатес, мгновенно выпустил мою куртку и схватил шоколад. Затем с животным рыком, не снимая обёртки, отправил половину плитки в рот и сомкнул челюсти. Я, не медля, отскочил подальше от психа и чуть ли не бегом бросился в сторону нашего джипа, за мной последовал и Николай. Я спешил и даже не оглянулся посмотреть, что же дальше стал делать этот безумный человек сразу после нашего бегства.

Позже, когда мы обсуждали с Колей этот эпизод, всё удивлялись – как получилось, что такие психи умудрились выжить, а нормальные люди погибли? Откуда они берут сейчас пищу и как существуют в неотапливаемых домах? Да и вообще странно – совсем плохо соображает человек, а вулканическим газом не отравился… Ведь, если даже он жил на верхнем этаже многоэтажки, ему ничто не могло помешать выйти на улицу, когда вулканические газы окутали Землю? Оставалось предположить только одно – эти люди двинулись рассудком совсем недавно. От того кошмара, что видели и испытали, у любого крыша съедет. Например, тот тип с навязчивой идеей порубить трупы и сделать из них компост наверняка участвовал в сборе и захоронении погибших людей.

Воспоминания о недавних эпизодах встреч с «неадекватами» напрочь отбили у меня охоту что-либо советовать незнакомым людям. Их недоверие и скептицизм можно было сломать только одним способом – предоставить продукты или вещи, которые сейчас были в особой цене. Тогда, пожалуй, станут слушать, только при этом всё равно будут думать, что ты полный псих.

В наших бесконечных разговорах были предложения взять на воспитание нескольких детишек, но все эти намерения разбивались рассуждениями о том, а есть ли гарантия, что они выживут с нами. Скорее всего у детей больше шансов выжить, если о них будут заботиться госструктуры, имеющие под собой немеренные запасы госрезерва. Другое дело – осиротевшие малыши, наверняка мы бы их приютили. Поселять же у нас родителей с детьми как-то не хотелось. Неизвестно, что за люди, вдруг внесут разлад в наш коллектив – склоки, упрёки, зависть – обычное дело, даже у нас бывают размолвки, хоть и знаем друг друга давно.

Трактор свернул с прямой дороги, пришлось сосредоточить всё внимание на управлении «Газелью». Тут уже не до посторонних мыслей – не успеешь среагировать и вмажешься в тракторный прицеп, у которого даже стоп-сигналов не было. А я, чтобы сузить обзор и не замечать людей на улице, держался очень близко к этому опасному прицепу. Проехав метров двадцать после поворота, трактор остановился, я тоже нажал на тормоза. Мы встали на разгромленной детской площадке, напротив одного из подъездов последней пятиэтажки. Именно этот подъезд был нашей первой целью – в одной из квартир на четвёртом этаже этого дома проживал Василий с сестрой Настей.