– Какой у тебя ник в «Твиттере»? – спросила Карли.

– Э-э… Реджина?

Карли набрала текст с виртуальной клавиатуры.

– «Собачка», Реджина?

– При чем тут собачка?

Карли отложила айфон на колени и посмотрела на Реджину. Того и гляди, психанет.

– Ты вообще в «Твиттере» есть? – спросила она.

– Вряд ли.

Вернулся Дерек с напитками.

– Два «Московских мула», – сказал он.

Карли отпила немного.

– М-м, вкуснота. Что в составе?

– «Кетель один» и имбирное пиво, – сказал Дерек.

Реджина тоже попробовала, но ей не понравилось, и она отставила бокал на стойку позади себя.

– Во сколько начинается шоу? – спросила Карли. Что сказал Дерек, Реджина не услышала: отвечая, он уже начал целоваться с Карли.

Реджина огляделась в поисках сцены. Где ее тут разместили? Места вон как мало.

– А что за шоу? – спросила она. Ни Карли, ни Дерек не ответили. Скорее всего будет живая музыка, может, даже блюз сыграют – вполне в духе заведения.

Когда же наконец друзья вспомнили о присутствии Реджины, они попытались завести с ней разговор.

– Так чем ты занимаешься в этой своей библиотеке? – приличия ради поинтересовался Дерек.

Карли выжидающе смотрела на соседку. Реджина сама не поняла, отчего – то ли из-за желания внести хоть какую-то лепту в программу вечера, то ли из-за дефицита общения, то ли из-за искреннего желания поделиться – выпалила:

– Ну, сегодня я застала парочку, которая занималась сексом.

– Прямо в библиотеке? – оживился Дерек.

– Да.

– Надо было и мне на библиотекаря учиться, – сострила Карли.

Реджина отпила еще коктейля. Нет, вкуснее он не стал.

– В Нью-Йорке полно эксгибиционистов, – напомнил Дерек.

– И как ты поступила? – продолжала расспросы Карли.

– Никак, – ответила Реджина. – Выбежала из комнаты.

Карли и Дерек задумались. Наконец Дерек изрек:

– Я так понял, в библиотеке делать вообще нечего. Если только случайно не подвернется щелочка, куда можно нырнуть.

Карли расхохоталась.

– Скажешь тоже!

Какое облегчение – поделиться тревогами, пусть твои слова и обращают в шутку. Реджина сама не могла понять, что ее больше нервирует: то, как осквернили святилище библиотеки, или то, что она не просто узнала осквернителя, а еще и находит его привлекательным.

– Я никому ничего не сказала, – призналась Реджина. – Хотя, пожалуй, стоило сообщить боссу. Что, если бы на моем месте оказался ребенок?

Последнее – маловероятно, просто потому, что сама Реджина проникла в закрытую зону. Но возмущение-то выразить надо!

– А парень как, нормальный был или извращенец? – спросила Карли.

Перед мысленным взором промелькнул образ незнакомца: темные глаза, бесстыдно красивое лицо.

– Как, по-твоему, узнать извращенца? – вставил Дерек.

– В зеркало посмотрись – поймешь! – Карли ткнула его кулачком в плечо.

К одиннадцати в баре не осталось даже стоячих мест. Народ толпился, желая как можно ближе подобраться к задней части зала, и вскоре Реджина поняла почему.

Французская попса сменилась мгновенно узнаваемой песней Фэтса Домино[4] «Черничный холм». Один из углов затопили синие и золотые потолочные огни. Стала видна допотопная духовка и квадратный стол из огнеупорного пластика; рядом – красивая женщина: темные волосы до плеч, короткая челка, старомодное льняное платье с тугим поясом и юбкой-клеш. На фартуке надпись: «Счастливая хозяйка»; на ногах – туфли из черной лакированной кожи, на платформе.

– У нее прическа, как у тебя, – заметил Дерек Реджине.

– Точно, – согласилась Карли, взглянув на соседку. – Над блузкой, юбкой и толстой попой поработать придется, зато прическа у тебя нормуль.

– Да не хотела я оставлять такую короткую челку. Просто с одной стороны случайно отрезала больше, чем нужно, вот и пришлось выравнивать…