Мужик заносит руку назад, готовясь к шквалу мощных атак. Но как только он собирается совершить удар – энергия с его рук пропадает.

– Э… Где? – Недоумевает он, и смотрит на свои руки. Оборачивается назад и щурится от слепящего света. Прикрывает глаза рукой. Все остальные, не имея сил сопротивляться солнечному напору, отпускают Василия и отворачиваются от лучей.

– Что происходит…?

– Ничего не видно…

– Откуда взялось солнце?!

Через мгновение свет рассеивается и всё вокруг снова погружается в неблагополучный мрак. Я стою на том месте, где недавно была нарисована Буква «И». Я без проблем растёр песок ногой, лишая тем самым сил недокиплинга.

– Ты кто такой? – Спрашивает мужик.

– Продолжи стихотворение… Белеет парус одинокий…

Мужик молчит, и с наклонённой вбок головой смотрит на меня, как на экзотического зверя.

– Что, не хочешь? Совсем поэзию не любишь? Для тебя это странно…

– Да ты оху…

– Ладно. – Перебиваю я мужика. – Как хочешь. – Киваю в сторону. Мужик и все остальные поворачивают головы и видят безупречную «Ё», что левитирует над землёй.

– Какого х…

Срываясь с места, светящейся подошвой я пинаю мужика в грудь. Он с огромной скоростью отлетает назад, впечатывается в своего друга, и вместе они врезаются в стену. Я соединяю руки, развожу их в стороны, и из воздуха вырастает солнечный лук с прижатой к тетиве стрелой. Я привожу его в боевое положение и направляю на одного из оставшихся в сознании ублюдков. Медленно перевожу на другого.

Они поднимают руки вверх и начинают молить о пощаде. Василий в это время без страха, а, скорее, с интересом, разглядывает меня.

Я отпускаю натянутую тетиву, и стрела вонзается в кирпичную стену в метре от испуганного дрыща.

– Кыш!

Два припугнутыша на всех скоростях убегают прочь.

– Я вас знаю? – Вдруг спрашивает Василий, подходя ближе.

– Я думал, сначала будут благодарности. – Улыбался я.

– Прошу прощения! – Василий складывает перед собой ладони, как в молитве, и делает небольшой поклон. – Благодарю вас. Вы очень меня выручили. Если бы не вы…

– Отвечая на твой вопрос – вряд ли. Но… это обязательно нужно исправлять. Ведь мы – родня.

– Родня…? – Недоверчиво произносит Василий.

– Да. Родня. Я всё тебе расскажу. Только… давай поговорим где-нибудь в другом месте?

– Можно у меня дома. Если вы не против.

– Не против. Только, давай на «ты», хорошо?

– Без проблем. А как вас… тебя…зовут?

– Андрей.

– Очень приятно, Василий. – Он протянул мне руку, и я её с удовольствием пожал.

– Взаимно.

Я заметил, что Василию успели повредить ногу, и теперь он слегка прихрамывал. Дабы не напрягать его походами на несколько километров, по дороге поймал такси. Через пять минут езды мы доехали до точки и высадились возле дома.

Нас встретила та же женщина, с которой я уже разговаривал. Это была мама Василия. Жена Альберта.

Больше внутри никого не оказалось. Василий с мамой жили вдвоём, и больше у них никого не было. Это грустно. Хотя и, у кого-то даже такой семьи нет.

Маму Василия звали Мариной.

Марина налила нам чаю, усадила на кухне, а сама скрылась у себя в комнате. Я отхлёбывал ароматный Пуэр и осматривался. Здесь царила просто идеальная чистота. Казалось, мама Василия убиралась не переставая.

Василий переодел рабочую форму и сидел передо мной в домашней рубашке. Я заметил, как на груди у него болтается крестик. Точно такой же есть и у Марины.

Сделав ещё глоток, я, наконец, начал разговор. И начал с самого главного.

– Я теперь глава рода Воронцовых.

Василий молчал несколько минут, глядя на отражение в кружке.

– Всё-таки, знаю. – Произнёс Василий.