– Слушаю, – поднял он трубку телефона.

– Петров, зайдите к начальнику отдела кадров, – сухо ответила трубка. – Вас встретят на проходной. Дорогу помните?

– Какой же вы писатель? – Начальник отдела кадров, Вершителей Судеб, сидел за столом и, не глядя на Петрова, изучал что-то в книге, лежащей перед ним.

– Ну… такой, – неуверенно ответил Петров.

– Мы ознакомились с вашей Книгой Судьбы в Мире Живущих. Из неё понятно, что у вас нет ни одной значимой публикации. Я уже не говорю про выпущенные книги. Самиздат не в счёт. Ни одной хорошей рецензии. На вашей странице в социальной сети практически нет отзывов на ваши, простите, потуги в творчестве. Миры серые, персонажи плоские, диалоги скучные и никакого развития сюжета, – начальник отдела кадров наконец-то положил книгу на стол и посмотрел на Петрова.

– Просто я не нашёл своего читателя, – начал оправдываться Петров. – Не успел. Если бы не тот кирпич. У меня много ещё не опубликованных произведений. Правда-правда.

– Я запросил отчёт по испытательному сроку, – начальник отдела кадров теперь взял папку. – Судьбы ваших подопечных не лучше ваших, простите, если их так можно назвать, произведений. Люди изо дня в день ходят по своим делам, на работу, и ничего в жизни у них не происходит. Никаких планов, мечтаний и неожиданного развития событий. За почти три месяца вы никого из них ни к чему не привели. У вас даже никто не желает стремиться к чему-либо. Я уж не говорю о каких-то свершениях в жизни.

– Ну, там в планах у меня было… – замялся Петров. – Попозже.

– Пока ваши планы дойдут до дела, кому-то на голову кирпич упадёт, – перебил его начальник. – Н е удивлюсь, что вашу судьбу такой же, простите меня, писака писал.

– Я ничего такого и не думал писать.

– Ещё бы. Слава Высшему, что на испытательном сроке запрещено заканчивать Книгу Судьбы кого бы то ни было.

С таким талантом вы так и останетесь Вершителем серых будней. Будете заполнять пробелы между событиями. Должен же кто-то ни о чём писать. А у вас это, смотрю, хорошо получается. Идите. Две недели осталось вам показать себя.

Петров шёл домой и чувствовал себя побитой собакой. По сути, ведь правда. Ничего интересного он ни тогда, ни сейчас не написал. Оставалось не более двух недель до окончания стажировки. С такими мыслями он дошёл до дома. Возле подъезда на скамейке сидела девочка.

– Здравствуйте, – поздоровалась она с Петровым.

Она вместе с семьёй недавно заселилась тут, и Петров иногда её видел из окна гуляющей во дворе. Других детей в их доме Петров не встречал, и она всегда была одна. Порою он размышлял и пытался представить, кто же написал такую судьбу. Впрочем, и таких историй хватало. Кто-то же их пишет.

– Привет. Как тебя зовут? – Петров присел рядом с девочкой на скамейку.

– Катя, – протянула она руку. – А вы Вершитель? Мне папа так сказал.

– Нет, – Петров грустно улыбнулся. – Я только стажёр ещё. И, кажется, очень плохой.

– А вы судьбу всех-всех можете написать?

– Вроде как должен. Но почему-то у меня это плохо получается.

Девочка Катя рассказала ему про свою судьбу и про то, что она не в обиде на Вершителя, который именно так всё написал. Тем более что здесь очень даже хорошо. Люди добрые и отзывчивые. Словно просто переехали в другой город. Жалко только друзей по двору, которые там остались, и за Барсика она переживает, пропадёт на улице без неё.

– Я вот чувствую их всех, и даже Барсика, но поделать ничего не могу, – рассказывала Катя. – А вы чувствуете тех, про кого пишете? Смотрите на жизнь их глазами?

– Как это? – удивился Петров. – Я только вижу, что у них до этого момента произошло, просто пишу, что в голову приходит, как фантазия позволяет.