Дед Боря, как старожил этого мира, проинформировал Петрова. Оказывается, обитатели здесь могут связываться с близкими в Мире Живущих. Но делается это не явно. Если возникает надобность напомнить о себе, то просто пишешь письмо какому-то человеку, желательно близкому, и относишь его на почту. Неблизким людям письма не всегда доходят, да и не всегда несут ту силу. Письмо как таковое адресат, конечно, не получает, но мысленно на уровне подсознания чувствует, что к нему обращаются. Или это происходит во сне. Во сне письма доставляются проще, но адресат поутру, проснувшись, может забыть о нём. Но бывает, что и этого достаточно.

– А зачем напоминать о себе? – Петров немного не понял. – Близкие и так ведь помнят.

– Так-то оно так. Это хорошо, если помнят. Мы тут в некотором роде зависим от них, – пояснил дед Боря. – Пока о тебе помнят, то и у тебя жизнь здесь идёт ровно. На душе спокойно. Да и самому порой хочется пару строк черкануть. Вроде как рассказать, что у тебя всё хорошо.

И ты тоже не забываешь о них.

– Не знал, – удивился Петров.

– Какие твои годы. Ты только прибыл. Ещё много чего узнаешь. Ты как младенец сейчас, который только появился на свет и всё познаёт.

Дверь подъезда открылась, и из дома вышла пожилая женщина. На вид ровесница деда Бори.

– Доброго дня, Галина Николаевна, – поздоровался с ней старик. – А вы, как посмотрю, не очень торопитесь?

– А вы уже никак спешите меня спровадить из этого мира? – отшутилась женщина.

– Да что вы? – дед Боря в шутливом реверансе изобразил искреннее раскаяние. – Мне с вами всегда за радость пообщаться. Вот, Петров. Познакомься и бери в пример. Галина Николаевна, самый главный Вершитель этого мира.

– Да будет вам, – отмахнулась она, кокетливо улыбнувшись.

– Истина, – дед Боря поднял указательный палец вверх. – Кабы не моя бабка, я за вами непременно приударил бы. Но она ж и тут меня достанет. Чуйка у неё.

Закончив с обменом любезностями и шутками, Галина Николаевна подошла к Петрову.

– Вершитель?

– Пока нет, – тут же встал он и невольно вытянулся, как перед важной персоной. – Петров. На испытательном сроке.

– Всё у тебя впереди ещё, – Галина Николаевна смахнула невидимые пылинки с плеча Петрова. – Я вижу, что ты хороший человек, а у меня уж поверь, опыт. Заходи, как будет время, вечером на чай. Не так уж много мне его осталось. Надо же мне кому-то передавать знания.

– А я? – напомнил о себе дед Боря. – Меня на чай не зовут?

– Да куда же без тебя? Бери вечером с собой молодого человека, да приходите. Хоть свежие истории послушаем. А то у тебя только старые и шутки древние, как и ты сам.

– Уделала, – дед Боря шутливо отдал честь и обещал непременно быть. – Пойду бабке своей пару строк черкану.

Галина Николаевна тоже попрощалась и ушла. Петров и раньше замечал эту статную, элегантную женщину, но никогда не подумал бы, что она Вершитель. И, судя по всему, очень высокого уровня.

– Слушай, Петров, – тихо и как-то заговорщицки поманила его Катя, когда все разошлись. Петров подошёл к ней и наклонился, приготовившись слушать. – Тебе же всё равно всыплют, как сказал деда Боря. А он с Зинаидой Филипповной парой словечек хотел бы перекинуться. Не всё же письма писать. Может, ты там придумаешь что-нибудь, пока тебя в кутузку не упекли?

– Через домофон? Так же? – удивился Петров.

– Я за деда Борю тоже в кутузку готова! – ответила Катя.

– Тихо ты, – остудил её пыл Петров. – Пока вроде никто не заметил. Я попробую. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Хотя… Я вот сейчас только подумал, а что дальше?