На лавочке голуби бесцеремонно клевали семечки прямо из кулька. Зинаида Филипповна подняла голову и посмотрела вверх.

– Дедушка Боря, – негромко повторила она. – Ты, что ли? Ты уж прости меня. Не дала тебе возможности нормально с внучкой пообщаться при жизни. Не знаю, что на меня нашло тогда. Да уж и поздно оправдываться.

В этот момент Зинаида Филипповна почувствовала, как что-то появилось рядом на лавочке. Голуби, взмахнув крыльями, сметая остатки семечек, тотчас же сорвались. Она обернулась на это что-то. На скамейке по правую руку от неё сидел кот. Полосатый и с надкушенным ухом. Тощий такой, что рёбра выпирали из боков.

Зинаида Филипповна подняла руку и осторожно протянула её в его сторону. Ладонь неуверенно зависла над его головой. Кот сам встал и, выгнувшись, потёрся макушкой об шершавую и сморщенную ладонь. От самых кончиков пальцев до глубины души прошла какая-то тёплая волна. Зинаида Филипповна провела рукой от макушки по костлявому хребту до хвоста.

– Барсик? – неуверенно обратилась она к коту.

Тот только ещё раз уткнулся лбом в её ладонь и утвердительно заурчал.

– Ну, пойдём домой, что ли? – Зинаида Филипповна аккуратно сгребла кота в охапку. – Ты хоть знаешь, сколько твой Вискас стоит?

"Неужели для того, чтобы стать немного добрее, нужно что-то особенное? Возможно, нам просто необходимо осознать, что доброта – это естественное свойство нашей души, которое не требует усилий. Достаточно просто изменить свой взгляд на привычные вещи"

Петров с ужасом ожидал звонка. Ещё бы! Позволить себе такую вольность, как вплести в сюжет судьбы людей Мира Живущих, обитателей этого мира, как он сказал бы при той жизни, потустороннего. Но телефон молчал.

Написав ещё несколько сюжетов для других Книг Судеб, Петров решил выйти во двор. Хорошо бы встретиться с Катей. Судя по времени, всё как раз должно было завершиться. И действительно. Катя сидела на лавочке возле подъезда, и как только Петров вышел, она сразу бросилась к нему.

– Представляете? Всё прошло, как вы и сказали! Точнее, так, как вы написали! – щебетала она, подпрыгивая перед Петровым от радости. – Вы хороший Вершитель! Ой, – запнулась она. – А я даже не знаю, как вас зовут.

– Петров, – задумавшись на пару секунд, ответил он ей. – Зови меня Петров. Да и не всё от меня там зависело. Мне показалось, что ты от себя там добавила. Я как будто какие-то слова под диктовку писал.

– Хорошо, Петров, – засмеялась девочка.

В это время к подъезду подошёл дед Боря.

– Что у вас за радость? – поздоровался он с Петровым и присел на лавку.

– Дед Борь. Знакомься. Вершитель Петров! – сияла Катя, представляя деду Петрова.

– Да вроде как на днях знакомились уже.

Катя рассказала деду Боре всё, что только что произошло. Как Петров придумал про то, что она поговорит с его женой Зинаидой Филипповной через домофон, и даже Барсика потерянного пристроил. И Машу она должна теперь принять.

– Тебе, Петров, влетит, – сделал вывод дед Боря. – И Катьку приплёл ещё сюда.

– Ну деда, – надулась Катя. – Мы же хорошее дело сделали.

– Хорошее-то хорошее, но… – дедушка понизил голос. – Где это видано, чтобы живущие с ушедшими общались по домофону? Почта вам на что? Я, конечно, никому не скажу. Тем более что твоё начальство и так со временем само всё узнает. Да и живущим это лишнее.

– Да я в курсе, – Петров тяжело вздохнул и присел рядом с дедом. – Просто так хорошо получаться всё начало. Я никогда так ещё с интересом и с душой не писал. Будь что будет. А что за почта? – удивился Петров.