А щенка жалеешь ты, но тогда тем паче.
Понимаешь, верный пёс охраняет, лает,
А котёнок моет нос и мышей гоняет.
Мальчик вырастет отцом, а девчонка – мамой,
Ведь смешно, коль кавалер назовётся дамой.
«Твоим не верю я словам…»
Твоим не верю я словам,
Твои не радуют приветы,
С тобой души моей зима
Не станет благодатным летом.
И в високосном феврале
Твоя рука моей не в помощь,
Я для тебя не свет в окне,
В моих глазах ты не утонешь.
Я это чувствую, прости,
Не стоит поддаваться страсти,
С тобой не суждено расти,
Расти душой, а в этом счастье.
Не стану я твоей судьбой,
Влеченье – глюки параллелей,
На этот шарик голубой
Мы с разной целью прилетели.
Не стоит меряться душой —
Чья хороша, а чья похуже,
Ты просто для меня чужой,
А мне родной, мне близкий нужен.
Не трать приветные слова,
Заждалась та, что станет близкой,
А наше дело – сторона,
Где разная у нас прописка.
Три тысячи чертей
Три тысячи чертей, а может даже, боле
Я вспомню поутру: был ночью снегопад.
И где он, тротуар? Стою как в чистом поле,
А дворник не успел, хоть сам тому не рад.
Красавица-зима, как всякая красотка,
Имеет дерзкий нрав: то снег, то гололёд.
И тащится народ неверною походкой:
Шажок, потом другой и в ноги упадёт
Безжалостной зиме; той по сердцу больницы,
Ей в радость белый цвет, знать, пофиг слабый люд.
Любила б зиму я, коли летала б птицей,
А тут чертей зову, те мигом тут как тут.
Три тысячи чертей, а может даже, боле…
«Он уходил. Ушатом разлюбил!..»
Он уходил. Ушатом разлюбил!
Смыл десять лет, а может, и поболе.
И мир её ко всем чертям поплыл,
И камнем «Как же я?!» повисло горе.
Её тащило в омут, в беспросвет.
Дверь хлопнула по сути обещаний,
Любовь свободна, в том сомненья нет,
Но тем граничит с областью страданий.
Хотелось бы, чтоб помнил человек
Ответственность свою за тех, кто рядом,
Раскрепостил нас беспредельно век,
Уходят чувства, не смущаясь, садом.
И остаётся в сердце пустота,
Коль рвутся связи, прочные, казалось,
Не знаю, кому верит нынче та,
Что в омуте предательства осталась.
«Я себе обещала раз двести…»
Я себе обещала раз двести
О тебе позабыть навсегда,
Мне не светит с тобою быть вместе,
А пилюля душе – не судьба!
Я смирялась, но сразу бледнели
Даже яркие краски весны,
И тоскою терзались недели,
И тревожили странные сны.
Что же делать? Утешусь обманом,
Подарю себе светлую ложь,
Мне так легче, как это ни странно.
Стану думать – однажды придёшь,
Покупая красивое платье,
Сочиняя любовный сонет,
Будет сердце к тебе моё мчаться,
Не впадая в безвыходность, нет.
Остальное всё в рамках приличья,
В суете разноплановых дней
Становлюсь, скажем так, симпатичней.
Раскрасневшись от тайны своей.
«Дождь гулял по Петербургу…»
Дождь гулял по Петербургу
Длинноногий, бесшабашный.
Удивил Неву-подругу,
К ней в объятья прыгнув с башни.
По районам пробежался,
Глаз зашторив светофора,
В дверь трамваев постучался,
Что дремали в пробке сонной.
Разогнал старушек в парке
И, похоже, утомился.
Вышло солнце. Стало жарко.
Он вздохнул и испарился.
Не впадайте в крайности
Любовь – это чувство интимное,
Да мир упразднил тормоза,
Теперь галерея картинная
Смущает не только глаза.
Теперь всё разложат по полочкам,
Расскажут кто, как и зачем,
А раньше трясли комсомолочку,
Когда не одна ела джем.
Да нет, не впадаю я в крайности,
Болею за трепет сердец,
Ведь гибнет от ветра наглядности
Извечная тайна колец.
Осенние зарисовки
Тучи космы распустили,
Серым пеплом сыплет дождь.
Что сказать? Скажу: приплыли!
Осень – что с неё возьмёшь.
Лист кленовый, словно якорь,
Погрузился в лужи квест,
Ветер носится собакой,
И янтарь роняет лес
В это море непогоды,
Что зовётся ноябрём,