- Я едва прикоснулся к тебе, но уже чувствую, какой ты становишься влажной, - прошептал он, склонившись к ее уху и обводя кончиком языка ушную раковину.

 Лина дернулась под ним, когда он нашел большим пальцем ее клитор, и вцепилась ногтями в его предплечья. Дмитрий провел носом по ее шее, втягивая в себя сладкий аромат ее кожи, и прикусил местечко между шеей и плечом, с наслаждением всасывая кожу в рот. Он продолжал исследовать пальцами ее киску, обводя повлажневшие губки и нежные складочки, изредка касаясь клитора, отчего она вздрагивала, но упрямо сомкнув губы, не позволяла себе ни звука, только вцепившимися в него пальцами и напрягшимся телом, выдавая свое возбуждение.

 - Расслабься, Лина, ты же не мазохистка, чтобы желать боль, - ласково сказал он, спускаясь губами вниз, к ее груди.

 Прикусив верхнюю часть сочной плоти, он оставил на ней багровый засос, вызвав легкий вскрик у девушки, и сомкнул губы вокруг соска, действуя уже нежнее. Ее живот напрягся от ритмичного посасывания, а вход в тело, в который он упирался пальцем, расслабился, истекая влагой. Дмитрий помассировал его, прежде чем медленно ввести внутрь палец и переключился на вторую грудь. Лина больше не могла сдерживать стонов.

  - Да, вот так, девочка, - одобрительно проурчал он, добавляя второй палец и резко вздыхая, когда ее упругие стеночки обхватили его, словно тиски. – Ты такая тесная, Лина. Мне будет охуительно хорошо в тебе.

 Оказывается, Дмитрий невольно перешел на русский и разговаривал с ней на этом языке, но только сейчас осознал это. Застыв, мужчина медленно вытащил из нее пальцы и, отстранившись, сел на пятки между ее ног, встречая недоумевающий и, все еще пьяный от возбуждения, взгляд девушки. Лина заставила его потерять контроль и он даже не сразу это заметил. Они были в полном дерьме.

***

 В одну секунду Дмитрий был между ее ног, заставляя ее забыть обо всем на свете, кроме желания получить оргазм, а в следующую – вскочил с кровати и начал быстро одеваться. Эль недоуменно нахмурилась и села в постели, сведя ноги вместе и пытаясь взять под контроль свое пульсирующее от неудовлетворения тело. Прикрывшись одеялом, она прислонилась спиной к изголовью кровати и молча наблюдала, как Терехов, прикрепив к торсу последние ножи, натянул футболку и, даже не взглянув в ее сторону, направился к двери. Задать вопрос – проявить слабость, поэтому она не стала показывать своего смущения и удивления его внезапным уходом. Снова надев свои трусики и футболку, Эль выпила стакан воды и забралась в кровать. Он пролежал на этих простынях всего несколько минут, но они уже успели пропитаться его запахом. Застонав в подушку, она поерзала, пытаясь утихомирить возбуждение, все еще снедавшее ее тело и громко выругавшись, смирилась с тем, что с этим, видимо, придется что-то делать.

 Откинув одеяло, Эль чуть развела бедра и скользнула пальцами под трусики. Она и раньше исследовала себя, но никогда не достигала удовлетворения, однако, на этот раз ее тело было на таком взводе, что девушка была уверена, что без труда получит освобождение. К сожалению, как бы долго она не ласкала себя, теребя клитор и даже попытавшись просунуть внутрь себя палец, ей это не дало ничего, кроме еще большего напряжения, готового перерасти в боль. Эль отчаянно всхлипнула и убрала руку, сворачиваясь калачиком и беспомощно рыдая в подушку, пахнущую им.

 - Я должен был догадаться, что ты даже себя удовлетворить не способна, не говоря уже о мужчине.

 Девушка вздрогнула, от прозвучавшего с порога, голоса Дмитрия, и резко села, зло вытирая слезы.