Не снимая грязную обувь в доме, он сразу же направился в сторону ее спальни и, войдя внутрь, бесцеремонно бросил ее на кровать.

 - Ты думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? – прошипел мужчина, склонившись к ее лицу. – Прекрати это ребячество, Алина! Или получишь наказание, которое заслуживают непослушные дети.

 - Я не ребенок, Дмитрий! – обиженно воскликнула она, сдерживая злые слезы. – Почему ты не видишь меня?

 - Потому что не хочу, - равнодушно отрезал он, прежде чем покинуть ее комнату, закрыв за собой дверь на ключ.

***

 Дмитрий был вне себя от ярости. Чертова идиотка! Упрямая ослица готова была сдохнуть, лишь бы настоять на своем. Именно ему пришлось стать тем, кто признал поражение. Ему!

 Он прекрасно знал последствия голода, отражающиеся на теле. В Братве это был способ, которым они наказывали женщин, предавших их. Если мужчин пытали и кромсали на куски, то женщин убивали, заморив голодом. Он не был уверен, какой способ хуже, ведь под пытками человек мог протянуть день-два, а смерть от голода была длинной и мучительной.

 Разумеется, он не собирался убивать Лину. Терехов считал, что она протянет максимум сутки, прежде чем сдастся, но ее гордость оказалась сильнее здравого смысла.

 Он тоже не собирался сдаваться. На миг, в голову закралась мысль, что умри она сейчас и он избавится от множества проблем, в частности, связанных со странной тягой к ней, тянувшейся еще с тех пор, когда она была подростком. Лина грозила перерасти в слабость, а слабостей он не прощал. Даже самому себе.

 К сожалению, долго придерживаться того, что диктовал здравый смысл, он не смог. Пошел к ней, хотя говорил себе, что не сделает этого. Позволил своему сердцу смягчиться, когда увидел, в каком плачевном состоянии она находится. Вызвал чертового врача для нее, чтобы тот привел в порядок эту самоубийцу. И теперь, сидел в своем кабинете и думал, какого ебанного черта с ней делать.

 Дмитрий не мог ее оставить. Если Лина будет мелькать перед его глазами, он рано или поздно трахнет ее. И одного раза будет мало. А он не мог позволить себе привязываться к киске, какой бы аппетитной она не была.

- Она пришла в себя, - сообщил приставленный к ее комнате, охранник.

 Его ужасный акцент резал слух, еще больше раздражая мужчину. Несмотря на жизнь в Штатах, его солдаты не считали нужным учить язык, но после смерти Терехова-старшего, Дмитрий  сделал это обязательным условием для всех своих людей. Процесс был медленный и у большинства сохранялся этот отвратительный акцент из-за недостаточного усердия в учебе, но это было лучше, чем ничего. После смерти бывшего босса, Дмитрий вплотную занялся совершенствованием своих бойцов и спустя пять лет, с гордостью мог сказать, что они стали лучше не только физически.

 - Не выпускай ее, - приказал он.

 Дмитрий перенес Лину в одну из свободных спален  на втором этаже и он уже знал, что док ставил ей капельницы. Навещать эту пигалицу Терехов не собирался, потому что вряд ли смог бы сдержаться и не придушить ее. Мысль о ее упрямстве все еще вызывала в нем безотчетную ярость. Нужно было как можно скорее пристроить ее куда-нибудь. Подальше от Нью-Йорка. Возможно, даже снова отослать в Россию. Он ошибся, посчитав ее сильной. Лина была просто сумасшедшей и у него не было времени на ее дерьмо, когда война с итальянцами набирала обороты. К черту планы! Она того не стоила.

9. Глава 8

Эль быстро пришла в себя. Позорный обморок был вызван слабостью. Когда она очнулась, то находилась уже в другой спальне, куда более роскошной, чем предыдущая. Девушка лежала на огромной резной деревянной кровати с элегантным бордово-синим балдахином. Наверное, комната для гостей. Доктор поставил ей капельницу, а горничная принесла немного супа и воды. Ей не разрешили поесть досыта, но Эль чувствовала себя очень хорошо, если сравнить с мучениями двух последних дней. А ведь она собиралась сказать Дмитрию, что согласна на его условия, прежде чем отключилась! Он сам позволил ей победить. Девушка не смогла сдержать удовлетворенную улыбку от этой мысли.