Шесть недель. В течении шести недель она четыре раза видела Дмитрия и от этого отрезка времени Эль запомнила только моменты, проведенные ею в клубе «Бурлеск». Терехов стоял на своем и это сводило ее с ума. Он хотел, чтобы она сдалась. Чтобы призналась, почему последовала за ним. Плакала, кричала, проклинала и била его, выплескивая свою ярость и боль. Сломалась. И, это было также и ее желанием. Больше всего Эль хотелось прямого противостояния, но это означало бы, что ей плевать на свою жизнь, а это было не так. Все, что она делала – это только ради своего светлого будущего. Ей хотелось наплевать на прошлое, оставить его позади, залечить свои раны и идти вперед, но чтобы сделать это, чтобы снова стать Алиной, ей необходимо было разобраться с Дмитрием. Иного не дано, после пяти лет, в течении которых она так и не смогла отпустить свою боль от его предательства, свою ненависть, Эль понимала, что если не докопается до правды, не доведет эту историю до логического конца – покоя не обретет никогда.

***

 В ночь перед еженедельной встречей с Тереховым, он приснился ей во сне. Это было даже скорее воспоминание, чем сон.

 На вторую неделю их пребывания в безопасном доме у ее мамы должен был быть день рождения. Она умерла совсем недавно и Алина очень скучала по ней, поэтому этот день провела заперевшись в своей спальне и рыдая в подушку. Дмитрий пару раз стучался к ней, даже принес обед, но Алина не открыла. Ей было не до него. В конце концов, уже вечером, она уснула от изнеможения и проспала до самого утра.

 Когда она вышла из своей комнаты следующим утром, ее ждал настоящий завтрак на столе: яичница и тосты. Охрана куда-то исчезла, а Дмитрий, поздоровавшись с ней сухим кивком, стоял, опиревшись на столешницу и хмуро смотрел, как она ест, попивая кофе. После того, как Алина закончила и помыла за собой посуду, он отложил свою кружку и направился к выходу.

 - Пойдем, - сказал он ей.

 Она даже не думала возражать. Поплелась за ним к выходу из кухни, и когда он протянул ей ее куртку, послушно надела ее и вышла из дома следом за ним. Дмитрий повел ее на задний двор. В сторону большого дуба, на котором развевались на ветру веревочные качели с сиденьем из обструганного куска дерева. Алина так удивилась, что даже застыла на миг, во все глаза уставившись на это чудо. Она как-то намекала Дмитрию в шутливой форме, что на этом дереве хорошо смотрелись бы качели и у нее были такие на заднем дворе у бабушки в детстве, но ей показалось, что он не очень-то ее и слушает, пропуская болтовню мимо ушей. Он вообще часто раздражался из-за того, что она много болтала и просил ее помалкивать. Этот парень был слишком мрачным и скучным на ее беду, но Алина все равно его любила.

 - Это мне? – воскликнула она, не веря своим глазам.

 - Нет, мне, - буркнул Дмитрий, садясь на качели и начиная слегка раскачиваться.

 - Ну, Дмииитрииииий! – заканючила она. – Это ведь мне, правда? Мне же?

 Девушка начала взволнованно подпрыгивать от радости.

 - Ну, признайся! Ты их для меня сделал?

 Она увидела тень улыбки на его лице, но он тут же спрятал ее, продолжая невозмутимо раскачиваться туда-сюда.

 - Я тоже хочу! Слезай уже, а?

 - Я только сел, - нагло заявил он, хотя по-настоящему даже не качался нормально.

 Специально ее дразнил, придурок!

 - Ну, Дмииитриииий! Я тоже хочу. Ну, дай покачаться!

 Он спрыгнул на ходу и, подхватив ее за подмышки, в мгновение ока усадил на деревянное сиденье.

 - Качайся, болтушка. Только не ной уже.

 Отвернувшись, он направился к дому, оставляя ее одну.