Черт. Я не хотела сейчас повторяться. Не собиралась говорить, как поступки Арса каждый раз ломали меня. Я хочу быть сильной. Быть на одном уровне с ним. Но серьезно, чертовски сложно стоять лицом к лицу с таким маньяком и психом.

– Сначала я должен был упасть на колени и признаться в любви до гроба?

– Что? Ты когда-нибудь начнешь слышать меня?

– Я всего лишь повторил твои слова. Если бы с самого начала я вел себя как влюбленный придурок, ты бы без лишних проблем стала моей.

– Первую часть моих слов ты принципиально игнорируешь?

– Это только твое восприятие. Я бы сказал по-другому.

– Тебе бы голову полечить.

Я разворачиваюсь, но он хватает меня за руку.

– Ты можешь называть меня больным. Психом. Маньяком и моральным уродом. Но ты не можешь вести себя так, будто с легкостью можешь выбросить меня из головы. Уснуть и забыть. Никогда не вспоминать. Не можешь, Николь.

Он сжимает мой локоть, но безболезненно для меня.

Я чувствую жар его кожи.

– И поцелуи… Ты отвечаешь на них. Каждый гребаный раз ты отвечаешь. Повторюсь, я стараюсь сдерживать себя, но тебя несет в другую сторону, и мне приходится доказывать тебе очевидные вещи. Иногда я думаю, что лучше остаться психом и делать так, как хочется мне. Потому что так проще, чем каждый раз слушать твой бред, который ты выдаешь за желаемое.

– Очевидные вещи?

– Очевидные вещи. Ты говоришь, что не хочешь меня видеть, но ты сама ищешь мой взгляд. Не хочешь, чтобы я целовал тебя, но целуешь в ответ. Ты…

– Боюсь тебя! – кричу так, что перехватывает дыхание.

– Я знаю, что такое страх. Знаю, что он делает с людьми. Ко мне ты испытываешь сотни эмоций, но страха среди них никогда не было.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю тебя. Возможно, даже больше тебя самой.

– Какой ты проницательный.

– И даже милый. Начни думать, и ты заметишь все изменения.

Да ладно? Калин назвал себя милым?

– Я бы поспорила на этот счет. Поспорим?

С удовольствием прошлась бы по всему ВИПу с опросом.

Клянусь, Калин проиграл бы.

– В другой раз. Сейчас есть дела поважнее.

– Какие? О чем ты?

– Если сможешь доказать, что я тебе безразличен, то я отступлю.

Что?

Это какая-то игра?

Еще одна?

Какая по счету?

Как в нее играть?

Как победить?

14. 14.

– Что?.. Чего ты хочешь от меня?

В его глазах вспыхивает огонь.

– Ты пытаешься убедить меня, что я тебе безразличен…

Голос Калина как проклятие. Гипнотизирует и убивает.

– Поцелуи со мной… Ты равнодушна к ним, да?

Я киваю.

– Готова пойти на всё, чтобы я больше не прикасался к тебе?

Еще один кивок.

Смотря мне в глаза, Арс снимает с себя футболку и вкладывает ее в мои руки.

У меня перехватывает дыхание.

На его же губах появляется хищная ухмылка.

– Ты можешь говорить всё что угодно, но правдива только твоя реакция. Твои глаза… Твое дыхание… Твои губы… За последнюю минуту ты прикусила нижнюю губу два раза. Уже три.

– Нет, – шепчу я, пытаясь проглотить ком в горле. – Не придумывай того, чего нет.

Губы покалывает. Черт.

– Четыре. Ты должна перестать обманывать, Николь. – Арс протягивает руку и дотрагивается до моего рта. – Тебя это не спасет.

– Не спасет?

Боже, взглядом Арса можно ранить. Калечить или даже убивать. И еще эта чертова довольная улыбка на лице – убийственная смесь и мгновенная смерть.

Он берет мою руку и кладет ее на свою шею.

Сердце колотится так сильно, что моментами я испытываю боль.

Я не могу понять, это от страха или из-за чего-то другого.

Губы дрожат, и я снова кусаю их… Ох, черт.

– Пять. Есть такой тип людей, которые до последнего сопротивляются своим желаниям. Они будут умирать, но и тогда постараются унести в могилу свои тайные секреты. Знаешь, что надо делать, чтобы такие люди наконец-то перестали сопротивляться своим эмоциям? Их надо подталкивать к действиям. Не ждать, когда они прозреют сами. Дать им то, чего они хотят, и наблюдать за изменениями.