– Странная политика, – хмыкнул Кайман и вынес вердикт: – Покупать мы вас, граждане, не будем. Денег жалко на вашу помойку. А вот обанкротить придется… чтобы жизнь медом не казалась. Насюш, – обратился он к Насте, назвав детским прозвищем. – Напиши заявление об увольнении. Сегодняшней датой. Без отработки. А вы, – воззрился Егор на Тузика, – тоже пишите, что никаких претензий к Тарасовой Анастасии Васильевне не имеете. Или все-таки есть что-то?

– Нет-нет, что вы, – замотал головой Тузик, не обращая внимания на косые взгляды Буровкиной. Он быстро написал отказ от претензий и заискивающе посмотрел на Егора. – Может, расстанемся друзьями? – попросил он. – Меня ввели в заблуждение. Да еще эти репортажи по телевизору…

– И это дало вам право лапать беззащитную девчонку и угрожать ей расправой? – нехорошо усмехнулся Легатов и добавил будто шутя: – Кайман Тузику не товарищ. Да и решать с банкротством не мне. Это твоих поставщиков касается, дядя! Вот пусть и думают, как свои миллионы вернуть.

Он покосился на Настю и, заметив, что она закончила писать заявление, быстро придвинул к себе лист. Прочел внимательно.

– Все верно, – и, повернувшись к Тузику, попросил любезно: – Трудовую книжку, пожалуйста!

– Галя, – велел шеф Буровкиной. Она дернулась, словно больная.

– Нет, – мотнул головой Егор. – Никто не выйдет из кабинета до нашего ухода. Попросите кого-нибудь из подчиненных принести трудовую. Тут заполните.

Когда все было готово, Кайман непринужденно проверил запись в книжке и сам ее сунул в Настину сумку.

– Все, торжественное заседание считается закрытым, – осклабился он. – Настя, поехали домой! Патрик, ты с нами или в этой клоаке останешься?

– С тобой, командир,– подал голос Патрикеев. Егор обнял Настю за плечи и, подхватив ее сумку, направился к выходу.

– Провожать нас не надо, – бросил напоследок.

Из окна кабинета Тузик с Буровкиной дружно наблюдали, как большой красивый мужчина аккуратно усаживает в спорткар закутавшуюся в его пиджак девицу, как небрежным движением закидывает в багажник ее сумку и сам садится за руль.

– Ты деньги успела вытащить? – негодующе воззрился на любовницу Тузик.

– Когда? – вскинулась она. – Я тебе и так и сяк моргала, а ты ноль внимания…

– То есть мы Тарасовой еще двести тысяч подарили? Я правильно понял?

– Подождите, – от стола заседаний поинтересовалась главный бухгалтер. – Вы подсунули девчонке деньги, чтобы ее обвинить в воровстве?

– Тебя это не касается, Таня, – рявкнул шеф.

– Да нет, – мотнула головой она. – Касается. Работать с подлецами я уж точно не буду.

– Ты сначала в кассу двести тысяч недостачи внеси, а потом увольняйся, – хмыкнул Тузик.

– Почему недостачи? – улыбнулась главбух. – В кассе на эту сумму выписан расходный ордер на Буровкину, и на нем подпись Галины Анатольевны. С нее и спрашивайте!

Настя наблюдала, как уверенно и небрежно Егор ведет машину.

– Спасибо тебе, – пробормотала она. – Они бы убили меня, если б не ты!

– Ты держалась молодцом, – тихо заметил Кайман и добавил добродушно: – Если хочешь, давай остановимся около озера. Там на пляже посидим, ты в себя придешь…

– У тебя же работа, – извиняясь пробормотала Настя. – Мне не удобно.

– А я сегодня все встречи отменил и к тебе помчался. Поэтому гуляем! – улыбнулся он и подмигнул, как мальчишка.

– Егор, – воспротивилась было она.

– Поехали! – велел он, проезжая вдоль набережной. – Не являться же в таком виде домой. Родители расстроятся.

Настя кивнула. Довод показался ей самым убедительным.

– Я чуть не умерла, – выдохнула она, усаживаясь на шезлонг. Потом придвинула к себе сумку и принялась искать косметичку. Хотя почему-то все время попадались цветной кулек из Летуаля, где Настя носила прокладки, и ключница.