– Твой отец все равно вернет тебя. Хочешь ты этого или нет.
– Могу прислать свои координаты. Интересно посмотреть, как он сделает это силой.
– Ты совершаешь большую ошибку!
– Отлично, – улыбаюсь я, нервно перекидывая волосы за спину. – Моя первая собственная ошибка!
– Твои бабушка и дедушка…
– Будут мной гордиться, потому что я выбрала мечту, а не ваш дерьмовый ресторан в богом забытой дыре!
Сбросив звонок, я возвращаюсь в комнату и молча сажусь на кровать, застывая взглядом на постере с Калифорнией, прямо над головой соседки.
– Все нормально? – обеспокоенным шепотом спрашивает она. – Ты какая-то бледная.
– Да-а. – улыбаюсь я. – Кажется, это последствия джетлага. Нужно немного поспать.
Кивнув, Куин возвращает на голову наушники и берет в руки книгу нашего любимого автора, а я ложусь на кровать и, повернувшись к стене, сворачиваюсь в позу младенца, закрывая ладонями наполняющиеся слезами глаза.
Манипуляции. Давление. Газлайтинг. Я безумно устала от этого. Устала от того, что мной управляют как тряпичной марионеткой. Все мои девятнадцать лет они только и делали, что диктовали мне: это хорошо, это плохо. Ты должна быть сдержанной, следовать правилам и думать только о учебе и будущей карьере.
К чему это привело? К тому, что я сбежала из дома бросив все, что было мне бесконечно дорого.
Хотелось бы дать совет всем родителям на свете: позвольте своим детям дышать полной грудью и наслаждаться жизнью. Принимать решения самостоятельно, даже если это значит, что они споткнутся и сотрут ладони, или вляпаются в неприятности. Ведь…
Ведь в этом и есть смысл жизни.
#проверка_малыша
Мэйбелин
BaileyBryan – Perspective
Мой сон наполняется песней Wild Heart из сериала «Макстон-Холл». Не открывая глаз нащупываю телефон и, приняв звонок, прикладываю его к уху.
– Который сейчас час?
– Почти полдень, – недовольно бормочет Ханна. – Просыпайся! У тебя есть важное дело.
– Что может быть важнее сна в последние выходные дни перед учебой? – зеваю я и накрываюсь одеялом с головой, чтобы избавиться от ярких лучей проникающих в окно.
– Проверка малыша.
Перевернувшись на бок, издаю недовольное кряхтение.
– Этот сопляк может поплакать в подушку еще несколько часов, пока я наслаждаюсь отдыхом.
– Ну уж нет. Через несколько часов у него тренировка!
Тихо смеюсь, когда в моей голове появляется худощавый ботаник, которого придавливает грифом штанги.
– И чем он занимается? Перетаскиванием информации из книг в свой раздутый мозг?
– Когда ты увидишь его, то заберешь свои слова обратно.
– Звучит как угроза.
Усмехнувшись, Уэндел стервозно причмокивает.
– Поднимай свой зад и сделай то, что обещала. Если, конечно, не хочешь, чтобы твой кот остался в доме семейки Аддамс.
– Это запрещенный прием, и если на фоне вселения дьяволов информация обо мне ускользнула из твоих воспоминаний, напоминаю: моя фамилия Ганстьянс! – вскрикиваю я, подрываясь с кровати.
– Не забудь позвонить и рассказать, как все прошло.
– Пошла ты!
Скинув звонок под ее звонкий смех, приоткрываю один глаз и осматриваю спальню. Постель Даймонд аккуратно застелена, а все книги нетронуто стоят на полках. Пожав плечами, шумно зеваю в ладонь и, прихватив косметичку в одном из чемоданов, которые я все еще не разложила после приезда, направляюсь в ванную комнату.
Душ, первые попавшиеся вещи, легкий повседневный макияж, а также рюкзак с книгой, которую я начала читать еще во время перелета, и вот я уже сворачиваю к линии греческих рядов, где располагаются дома братств и сестринств Йельского университета. Закрываю приложение с картой кампуса и, убрав телефон в задний карман джинсов, внимательнее осматриваюсь в поисках нужного общежития, который судя по координатам находится прямо у меня под носом. Остановившись у двухэтажного дома с натянутым баннером «Йельские бульдоги», шумно выдыхаю при виде клюшки и эмблемы хоккейной команды.