– Значит, именно где-то здесь умерла Теяла? – с долей благоговения и беспокойства оглядывает декор Дарен.

– Верно, это место, где началась история четырёх стран, – отвечаю я.

Вспоминая об этом, я сама словно свежим взглядом рассматриваю убранство. Я ходила здесь не один раз, но забыла, какую трагедию видели эти комнаты. Забыла, что отсюда началось наше проклятие, а этих стен касался сам Илос, его братья и сестра. Это единственное место на всём Континенте, сохранившее призрачное присутствие Теялы, единственной девочки среди Первых.

Мы много плутаем по коридорам, пока не упираемся в столовую – просторное помещение с длинным ломящимся от угощений столом. Как и в любом другом теялийском доме стол – низкий, а вместо стульев – разложенные по полу подушки.

Юн первым занимает место во главе стола, потом его жена, а их наследники ждут, пока сядем мы. Рушан садится напротив Хёрин, по правую руку от Юна. Шиун намеренно игнорирует своё привычное место подле матери и невозмутимо выбирает место напротив меня.

Как только Юн берёт столовые приборы, все начинают накладывать себе угощения. Теялийцы едят металлическими палочками и ложкой, нам же предусмотрительно положили дополнительную вилку.

Ойро о чём-то говорит с Рушаном и Юном, но я не слушаю, продолжая сверлить взглядом соседа напротив. В ответ Шиун лишь поднимает глаза. Я пытаюсь сконцентрироваться на ароматах печёной рыбы, овощных салатов и риса с острым соусом. Я умею пользоваться палочками, но под взглядом Шиуна пальцы кажутся непривычно неловкими, и я выбираю вилку.

«Почему именно сейчас?» – раздражённо думаю я, продолжая ощущать внимание Шиуна.

Мне не нравится дрожь, проходящая по спине, и воспоминания, как его руки мяли мою юбку и тянули вниз лямки платья, как были прохладны его пальцы, в отличие от горячего дыхания. Накатывают моменты, о которых я не хочу сейчас вспоминать. Мне знакомо ощущение его Дара, Шиун чувствует эмоции, цепляется за них, усиливая, а моё сознание само услужливо подкидывает картинки из прошлого. Принц с напускной невинностью наклоняет голову набок, при этом глядя на мои губы.

Каждый вздрагивает, а Шиун наконец отпускает меня из своего дурмана, когда сестра задевает стол коленом, отчего вся посуда и столовые приборы гремят.

– Прошу прощения за мою неуклюжесть, я совсем не привыкла к тому, чтобы есть, сидя на полу, – с небывалой скромностью лепечет Ойро королю и королеве, но при этом повышает голос, чтобы все слышали. – Такая интересная традиция. Надеюсь, наблюдение за вашим изяществом поможет и у меня станет получаться лучше.

Сестра делает вид, что не замечает мой вопросительный взгляд. Я знаю, что она лжёт. Её приёмная мать Лайла Сесциа – теялийка. По воспоминаниям Ойро, мы видели, что сидение на полу не вызывает у сестры трудностей. Да и её стыдливая речь с непривычным для Ойро угодливо мягким тоном кажется подозрительной.

– Что ты, дорогая, всё в порядке! – Хёрин накладывает мужу мясо на рис и улыбается Ойро, не догадываясь о притворстве.

– Ваше величество… – вновь начинает сестра.

– Просто Хёрин, дорогая.

– Хёрин, я слышала, что Теяла славится своей здоровой едой и глубокими знаниями в полезности и сочетании ингредиентов. Кажется, Айла немного устала с дороги, её лицо слишком бледное. Это правда, что правильно приготовленное сердце или печень на обед, – вроде бы невзначай предупреждающий взгляд сестры останавливается на Шиуне, – могут улучшить цвет лица?

– Нет, дорогая, – смеётся королева, не замечая напряжения между Ойро и её сыном, – ей просто нужно поесть зелёных овощей или рыбы, но для быстрого результата есть хитрость. Достаточно съесть что-нибудь острое и щёки порозовеют моментально.