– Кто здесь старший? – обратился Максим к пленным.

Из толпы вышел мужчина лет за сорок с богатыми, пышными усами. Мундир полковника. На груди Владимир с мечами четвертой степени и пара других, менее значимых в текущей обстановке наград.

– Здравия желаю, – козырнул поручик. Сделал пять шагов и, достав из планшета карту, сразу перешел к делу. – Мы вот здесь, – указал он точку на карте. – Вот тут – временный полевой склад трофеев. Там есть несколько пушек и пулеметов. Много боеприпасов. Отсюда, если по прямой, верст шесть. По дороге, конечно, больше. Я вам оставлю тридцать винтовок, один пулемет и десять ящиков с патронами. Дальше уже сами. Вопросы?

Полковник промолчал, буравя взглядом Максима. Тот вел себя слишком дерзко. Даже для столь неоднозначной обстановки.

– Могу оставить ящик гранат. РГ-12, – после небольшой паузы добавил поручик как ни в чем не бывало, смотря в глаза полковнику. С абсолютной уверенностью и даже какой-то легкостью.

Тишина.

– Ну как знаете, – пожав плечами, ответил Максим и, развернувшись к своим, крикнул: – Васков!

– Я!

– Разгружай! Пулемет, тридцать винтовок и десять ящиков патронов.

– И гранаты, – наконец произнес полковник.

– И гранаты! – крикнул поручик, едва заметно улыбнувшись уголком рта. Но, лишь вернув себе невозмутимость, повернулся к полковнику и продолжил: – Охрану лагеря мы перебили. В основном. Кое-кто разбежался. Большей частью технический персонал. На подходе к полевому складу мы расстреляли конвой из семи подвод. Кто-то из личного состава мог уцелеть. В общем, желаю успеха. И да – постарайтесь не медлить. Мы, конечно, пошумим в сторонке, отвлекая внимание и давая вам шанс спокойно добраться до склада. Но черт его знает, как все выгорит. Честь имею! – козырнул Максим, щегольски щелкнув каблуками, развернулся и направился к грузовику. – По машинам! – рявкнул он с подножки, возвращая бойцов охранения в чрево грузовиков.

Полуминутная задержка, и вот уже автомобили, взревев мотором на перегазовке, начали разворачиваться. Благо что лужайка перед воротами вполне это позволяла.

– И что это было? – озадаченно спросил полковник, когда последний автомобиль скрылся за поворотом лесной дороги.

– Хорошо стреляет, – невпопад отметил капитан, стоявший все это время рядом. Временный пункт накопления пленных еще не претерпел сортировки. Не успели раскидать людей. Вот офицеры вперемежку с нижними чинами и находились.

– Господа, – произнес второй капитан, – а вы не заметили нашего Льва Евгеньевича?

– Хоботова?

– Так точно-с. Он в первом автомобиле за левым пулеметом стоял. И стрелял.

– Лев Евгеньевич?! – удивился полковник. Этот военный философ был достопримечательностью корпуса. О нем многие офицеры знали. Да и сидя по штабным делам – примелькался.

– Да. Точно-с. Стрелял. И глаза такие… стеклянные. Словно и не он вовсе. А потом гляжу. Нет. Он.

– Невероятно! – покачал головой полковник.

Причем, что любопытно, перед ними на земле лежало оружие, но никто так и не вышел. В ступоре пребывали. И лишь спустя долгую минуту, увлеченные приказом полковника, пленные… бывшие пленные зашевелились. Все произошедшее выглядело очень неожиданно и не укладывалось у них в голове.

Максим тем временем двигался дальше.

Проскочили маленький, ничем не примечательный не то городок, не то поселок. Прямо вот так, не сбавляя ход. Миновали развилку. Мост через не то ручеек, не то речушку. Выехали на небольшую возвышенность и остановились. Вдали – почти у самого горизонта – двигалась большая маршевая колонна, как бы и не батальона. Все было при ней. И передовой дозор, выдвинутый на пятьсот метров. И фланговые «бедолаги», идущие по полям. И обоз имелся, плетущийся в хвосте.