Алёна подошла к двери, глубоко вздохнув, методично один за другим открыла все шесть замков и вышла из квартиры, даже не оглянувшись на эту выстуженную кондиционером пещеру, где пробыла в плену нелюдей целых три месяца. И тем более не почтила она прощальным взглядом труп чудовища, валявшийся на полу.
Юрий Никифоров. Май 1999
– Э-эй! – послышался рядом негромкий голос. – Просыпайтесь. Кушать будете?
Юрий поднял голову, непонимающе огляделся. Соседка серьезно смотрела на него поверх очков. Стюард с терпеливым выражением держал над его головой запечатанный подносик с ленчем, а с кресла следующего ряда недовольно заглядывал пухлый, сладко пахнущий духами арабский господин.
Похоже, они уже давно пытаются добудиться Юрия. Он с извиняющейся улыбкой принял от стюарда подносик и сунул себе на колени, спросонок еще не вполне соображая, что делать. Однако стюард не отходил, а стоял рядом с тем же заученно-вежливым выражением, что-то бормоча по-английски.
– Кресло поднимите, – сказала соседка. – А то тип, который сзади, немедленно умрет голодной смертью.
– Ах да! – Юрий торопливо нажал на панель, поднял спинку своего кресла, а заодно опустил перед собой столик, переставив на него поднос.
Слава богу, все устроилось. Стюард потащил свою громоздкую тележку дальше, а запах духов наконец-то улетучился.
– Спасибо, – пробормотал Юрий, – я что-то вдруг заснул…
Соседка уже занялась распечатыванием пакетиков на своем подносе и изучением содержания тарелочек и мисочек. Она явно была не намерена продолжать разговор. Только необходимость заставила ее нарушить то отчужденное молчание, в котором она пребывала все два часа полета. И которое, если честно, Юрий ни разу не попытался прервать, хотя и поглядел пару раз заинтересованно: в ее лице было что-то знакомое, будто бы они где-то уже встречались.
Он поглядел на поднос. Хорошенькие темно-синие мисочки и кружечки выглядели куда привлекательнее их содержимого. Слизистое синеватое пюре, горка вареных овощей, бумажно-белая рыба под соусом. Запечатанная булочка, сухое пирожное, еще что-то, не то сыр, не то колбаса, и несколько пакетиков: с солью, перцем, сухими сливками.
Его вдруг замутило. Торопливо отпил джина-тоника (вернее, тоника-тоника-джина), предложенного к обеду, и коснулся ногой сумки, стоящей под ногами. Сумка на месте. А почему бы ей, собственно, там не быть?
Покосился в сторону соседки. Она, изящно оттопырив мизинчик, равнодушно объедала косточку. Вкусно пахло курицей. А ему курицы уже не досталось.
«Спать надо меньше, – подумал Юрий, уныло берясь за свою переваренную рыбу, в которой даже костей не было. – А впрочем, лопай, что дают. Ты что, есть сюда явился?»
Строго говоря, в том числе. Во всяком случае, еда входила в набор услуг, которые он должен был поиметь в качестве оплаты за свою услугу. Юрий вспомнил, какой необычной казалась когда-то еда на аэрофлотовских рейсах. Там подавали даже черную икру, честное слово! Таких роскошеств он не застал, знал о них только по рассказам отца, но жареная-то курица непременно входила в меню. А тут… Или, поскольку большинство туристов – русские, им и еду готовят соответствующую? Для стран третьего мира, вроде тех орешков в пакетиках, которые стоят в киосках бешеные деньги, но есть их нормальные люди не будут, ибо предназначены они только для потенциальных самоубийц. Хотя рыба вкусная. И сырокопченая колбаса отличная. А вон в той мисочке вообще ананасовый компот! Хотя орешки в пакетиках – тоже вкусные, не оторваться…
Подали чай и кофе, а потом стюарды со своими тачками снова замелькали между рядами кресел – собирали подносы с остатками еды. Соседка соблаговолила взглянуть на Юрия: