…Перрон киевского вокзала. Толпа. Люди снуют, толкаются, куда-то спешат.

– Девушка, вам помочь? – молодой человек с эпатажной прической улыбается ей, подхватывает ее тяжелую дорожную сумку.

– Почему бы и нет? – она отвечает ему благодарной улыбкой. – Вы не подскажете, как дойти до троллейбусной остановки?

– Вы первый раз в столице? – он понимающе оглядывает ее, и Мирославе кажется, будто он незаметно принюхивается. – Куда именно вам нужно доехать?

Она протягивает ему бумажку с адресом общежития:

– Вот, вы знаете, где это?

– О! – он радостно улыбается. – Вам повезло! Я тоже туда.

– Вы студент? – она смеется.

– Нет, еду проведать сестру. Идемте, моя машина на стоянке с другой стороны вокзала.

– Ой, может не надо? Я вас стесню, – она неуверенно тянет за сумку в его руках.

– Какая ерунда, – он улыбается так широко, открыто, что все недоверие к нему исчезает. – Ну чем такая красавица может стеснить?..

Фотография выпала из рук Мирославы. Скрежет ключа в замке заставил вздрогнуть, напрячься. Взгляд заметался, ища пути к отступлению.

Судорожным движением она собрала все фотографии, сунула себе под футболку, подхватила с дивана чистые вещи и рванула в сторону ванны. В тот момент, когда входная дверь открылась, пропуская в номер троих мужчин, в душе уже журчала вода.

Сжавшись в комок в углу душа, Мирослава душила рыдания. Холодные струи били ее по спине, по вздрагивающим плечам, но она этого не замечала. Даже закрыв глаза, она не могла избавиться от воспоминаний, которые вцепились в нее паучьими лапами.

… Приветственно распахнутая дверца чужого автомобиля. Нагретый солнцем салон. Странный, сладковатый запах. Улыбка парня с тарантулом, такая искренняя, спокойная.

Головокружение.

Темнота.

…Незнакомая комната с белыми стенами. Зашторенное окно. Руки и ноги не слушаются, они словно чужие. Кто-то тянет за волосы, заставляя поднять голову вверх.

Она подчиняется, как в полусне, ничего не может понять.

Это кровать. Она лежит на кровати, поверх одеяла. И ее за руки и ноги привязали к этой кровати.

Нет, это не правда! Это все сон! Страшный сон!

Ведь такого на самом деле не может быть?

Молчаливые слезы скатываются в волосы по вискам.

– Очнулась? – над ней склоняется тот самый парень с перрона.

Нет, не парень, мужчина. Теперь она видит – ему лет тридцать, не меньше. В его глазах горит пугающий, жуткий огонь. Она что-то хочет сказать – и не может. Не может выдавить из себя ни звука, как будто внезапно онемела от страха.

– Хорошая девочка, – он гладит ее по щеке. Его рука мелко дрожит, словно от нетерпения. Ладонь потная и горячая. – Ничего не бойся, теперь ты моя.

Она смотрит, как он раздевается. Что он задумал?

Вот он сбрасывает футболку, потом штаны. Она видит густую поросль, покрывающую его грудь и широкой дорожкой уходящую к паху. Видит кубики пресса, видит татуировку, покрывающую его правый бок от подмышки до бедра – черную паутину. И его толстый вздыбленный член с багровой головкой, на которой застыла мутная капля…

Понимание заставляет ее замереть, а потом забиться, словно рыба об лед. Нет, это не правда, нет, это не с ней!

Но все бесполезно.

Он намного сильнее. Его движения жесткие, четкие. Она слышит треск ткани, когда он рвет одежду на ней, чувствует, как кожу покрывают мурашки. Большое, тяжелое тело, остро пахнущее мускусом, распластывает ее, вдавливает в кровать.

А потом только боль… боль… боль… И неимоверный, панический ужас, сковывающий тело и душу…

Лучше бы она не полезла в тот чемодан! Лучше бы не видела этих фото! Тогда, по крайней мере, ей не пришлось бы заново это все вспоминать.