– Куп, Дилан! – кричит он, и нам не приходится долго ждать. Двери открываются, мальчики выскакивают из комнат, чтобы присоединиться к нам, Купер занимает место рядом с Энди, Дилан опускается на стул, и каждый берет себе свою пиццу.

Энди любит вегетарианскую, Дилан почти всегда предпочитает салями с сырной корочкой, у Купера сегодня грибная пицца, и я знаю, что Мэйсон – настоящий фанат пиццы с лососем и шпинатом.

У Дилана отросли волосы, и теперь, когда я смотрю на него, то замечаю, что его борода стала намного гуще и длиннее, чем у Купера. Ему идет. Его длинный и глубокий шрам, спускающийся по правой щеке, так менее заметен. Со своим массивным телом он чем-то напоминает мне парня из фильма о короле Артуре. Того, что также играл в сериале, который Энди смотрела в начале этого года. Что-то про горячих мужчин на мотоциклах. «Сыны…»[7] чего-то там, насколько я помню.

– Вот, – Мэйсон протягивает коробку и горсть салфеток, вырывая меня из потока мыслей.

Моя любимая пицца: руккола, помидоры, моцарелла – лучшее сочетание в мире.

Мои губы растягиваются в улыбке. Спасибо, Мэйс.

Когда он собирается сесть, звонит его сотовый. Он вопросительно сдвигает брови так, что между ними образуется складка, достает телефон из кармана брюк и, быстро взглянув на экран, извиняется, кладет пиццу рядом со мной и исчезает в своей комнате.

– А-а-а-а! – без предупреждения вдруг кричит Дилан.

– Дилан! Ты же знаешь, что сыр всегда очень горячий, – предупреждает Энди и машет ему рукой около рта, что, конечно, не имеет никакого смысла – вместо того чтобы сразу вытащить кусок пиццы, он целиком засунул его в рот. В любом случае уже поздно, он давно обжег себе язык. Наверное, даже весь пищевод, потому что, насколько я его знаю, он проглотил весь кусок зараз. Он просто безнадежен.

Я беру себе восхитительный кусок пиццы, и только тогда замечаю, насколько мне нужно было что-нибудь сытное. Пончикам придется подождать.

Мы дружно едим в тишине, и для меня эти минуты покоя – словно бальзам на душу. Это бывает не часто, но иногда все же случается. Иногда, когда мне нужно немного больше времени, прежде чем я смогу поговорить о том, что пошло не так или что меня беспокоит. Тогда я благодарна за такие моменты. Те, в которых можно молчать и при этом не быть одинокой.

В то время как Энди и Купер, как всегда, обмениваются кусочками своей пиццы, Мэйс с задумчивым видом выходит из своей комнаты. Он напряженно проводит рукой по лбу, сотовый телефон возвращается в карман. Остальные поворачиваются к нему.

– Все нормально? В чем дело? – Купер внимательно наблюдает, как его лучший друг подходит к дивану, берет свою пиццу и снова садится рядом со мной.

Мы все с нетерпением ждем. Не только по мне можно отследить мое настроение, Мэйс тоже один из тех людей, по которым можно довольно быстро определить, что что-то произошло.

– Это Сьюзи. Она попросила меня отпустить ее.

– Так резко и внезапно? На нее это совсем не похоже. – Энди поправляет очки одним из своих чистых пальцев.

– Да. Причем на неопределенный срок.

Мэйсон открывает коробку с пиццей, но я понимаю, что он потерял аппетит.

– Что?! – в унисон спрашивают Энди и Купер.

– Она извинилась, но ей надо домой к родителям. В Мичиган. Она нужна маме сейчас, будет помогать в магазине. У ее отца случился еще один сердечный удар. Вероятно, она пропустит следующий семестр.

Сьюзи очень хороший человек, и она по-настоящему любит свою семью. Это хреново, что у нее сейчас все так плохо.

– Мы можем ей чем-нибудь помочь? – тихо спрашивает Энди, а Дилан опять ругается, но теперь уже из-за ситуации, а не из-за слишком горячего сыра.