– Кстати, я пригласила и Уиннамора; он прибудет завтра. Моя дорогая, участь вдовы никого не вдохновляет. Что ты думаешь о Фэрфаксе-Лейси? У него сильные ноги, и зад его мне тоже нравится. – Арабелла вылила на ладонь и втерла немного чудодейственного миндального крема в шею. – У него денег куры не клюют, хотя ты в них особенно не нуждаешься, поскольку Ролингс неплохо тебя обеспечил. Смысл в другом: Фэрфакс-Лейси – хороший человек и в ближайшее время не испустит дух. Запас жизненных сил – вот что нам нужно в мужчине. Взгляни на меня: трижды побывала замужем, и ни один из моих мужей не дожил до нынешних дней.

Эсме вздохнула. Было ясно, что бедного мистера Фэрфакса-Лейси будут неутомимо к ней подталкивать, пока он не спохватится.

– Сегодня счет не в нашу пользу. – Арабелла вздохнула. – Ты, я, твоя подруга леди Годуин да моя компаньонка.

– Кто она?

– Леди Беатрикс Леннокс.

Что больше всего раздражало Эсме в беременности, так это значительное ослабление памяти.

– Кажется, я ее не знаю…

– Конечно, знаешь, – ответила тетка довольно бесцеремонно. – Беатрикс – одна из дочерей герцога Уинтерзолла. В свой первый сезон, к несчастью…

– Та самая дочь? – Теперь Эсме вспомнила. – И ты считаешь ее своей протеже?

– А что тут особенного? – Арабелла взбила перед зеркалом кудри. – Я могу перечислить тебе целый список тех, кто считает моей протеже тебя, включая твою матушку. Господь знает, сколько раз Фанни жаловалась на мое влияние.

Эсме наморщила лоб.

– Если мне не изменяет память, леди Беатрикс застали на месте преступления. Со мной такого не случалось.

– Ну, может, дело в том, что тебя просто ни разу не поймали…

Эсме вдруг ясно представилась некая гостиная в доме леди Трубридж, и она благоразумно промолчала. По крайней мере ей уже удалось выйти замуж, когда она начала жизнь, снискавшую ей репутацию бесстыдницы Эсме.

– Надеюсь, ты завела себе компаньонку не для того, чтобы позлить матушку?

– Твоей матери пойдет только на пользу, если она некоторое время пообщается с Беатой. У девочки стальной характер, и ей доставляет удовольствие заставлять людей шевелиться. Когда ты познакомишься с ней, дорогая, сама увидишь. Она далеко пойдет, попомни мои слова!

– О Господи! – воскликнула Эсме, внезапно вспомнив про дамский кружок шитья. – Забыла сказать тебе, тетя Арабелла, что я теперь стала очень респектабельной особой.

Арабелла фыркнула:

– Зачем, скажи на милость, тебе понадобилось это?

– Прости, но я обещала бедному Майлзу впредь избегать дурной славы.

– Чертовски странно! Ты, Эсме Ролингс, коротаешь свои дни в Уилтшире подобно сельским кисейным барышням! Неужели ты решила покончить со своей вольницей?

Эсме решительно кивнула. Пусть тетя ухмыляется сколько влезет, отныне она будет вести жизнь уважаемой вдовы и матери.

– И как же ты осуществляешь это чудесное преобразование? – Арабелла недоверчиво покачала головой.

Эсме пожала плечами:

– Все очень просто. Я вступила в местный дамский кружок шитья и теперь…

Но в присутствии Арабеллы Эсме всегда было трудно закончить фразу.

– Ты? Ты вступила в дамский кружок шитья?

– Да, вступила, – ответила Эсме с достоинством. – Это весьма стоящее дело, тетя Арабелла. Мы шьем простыни для бедняков.

– Не хотела бы я оказаться на твоем месте! Дай мне знать, когда ожидается приход дам, и я скроюсь с глаз, – сдавленно хихикнула Арабелла. – Я и Беате сообщу. Осмелюсь предположить, что она предпочтет сбежать в деревню, лишь бы не оказаться в окружении группы белошвеек.

Лицо Эсме омрачилось.

– Не нужно надо мной смеяться.