– У ректора склонность к фантазиям, но… – Гамаш задумался на несколько секунд. – Думаю, он не лжет.

– Между прочим, он мог спокойно войти в спортзал, – заметил Бовуар.

Гамаш попытался представить, как Отто Паскаль крадется к бывшему спортивному залу, открывает дверь, проходит внутрь и прячет пистолет. Но воображение не справилось с задачей.

Дверь у них за спиной открылась, и месье Вио сказал:

– Все готово и ждет вас.

Прежде чем подняться на сцену, Гамаш поднырнул под полицейскую ленту и прошел в середину зала. Обугленное пятно на полу указывало, где были взорваны хлопушки. И откуда производились выстрелы.

Он стоял почти там же, где находился Тардиф. Почему на таком большом расстоянии от сцены? Почему стрелок не подошел ближе, чтобы поразить цель наверняка?

Может быть, он вовсе и не хотел попадать в нее. А может, Тардиф предполагал, что с этого места ему будет проще бежать.

Гамаш посмотрел на двери. Да. Выигрышное место для того, кто планирует побег. Но не самое подходящее, если в планы входит убийство профессора Робинсон.

Он посмотрел на пол. На предметы, оставшиеся там, после того как люди в толкучке устремились к дверям.

Рядом с обожженным пятном лежала зимняя шапочка «Абс». Безошибочно узнаваемая вязаная красная шапочка с большой буквой C для фанатов хоккейной команды «Монреаль Канадиенс», которых любовно называли «Лез абитан». «Абс».

Такие шапочки были очень популярны. Почти у каждого квебекца имелась такая. И Гамаш не сомневался, что и у него есть – лежит где-то среди зимней одежды.

И все же…

Он подозвал одного из техников и попросил, чтобы шапочку упаковали и отдали на лабораторный анализ.

Поднявшись на сцену, Гамаш подошел к ее краю и оглядел зал. Он стоял, сцепив руки за спиной, как капитан корабля, оглядывающий горизонт: не появилась ли земля. Или айсберг. К нему присоединились Жан Ги и Изабель. Встали по бокам от него.

– Вы о чем думаете, patron? – спросила Изабель.

– Я думаю, что месье Тардиф стоял дальше, чем следовало.

Она удивленно посмотрела на него. Удивленно – потому, что сама не обратила на это внимания.

– Верно. Почему же он не подошел поближе? – нахмурился Бовуар. – Тогда бы он не промахнулся.

– Может, поэтому и не подошел, – сказал Гамаш, подходя к столу в центре сцены. – Еще один вопрос к нему.

Смотритель вернулся с тарелкой песочного печенья в виде рождественских елочек и снеговиков, с серебряными шариками, похожими на крупную дробь и в такой же мере съедобными.

Еще он принес три кружки крепкого горячего чая.

Полицейские поблагодарили его и приложили ладони к кружкам. Зима проникла в большое пустое помещение, и руки сами искали тепла.

Старший инспектор кивнул, и Лакост с Бовуаром сообщили ему об их разговоре с Вио.

– Похоже, цель посещения спортзала Эдуардом Тардифом состояла в том, чтобы отвлечь смотрителя, а кто-то другой в это время спрятал в помещении хлопушки и пистолет, – сказала Изабель.

– Вероятно, его брат, – предположил Бовуар. – Копы в Абитиби не оставляют попыток найти его, но вполне возможно, что его там нет. Мы разослали его фотографию и данные о нем.

Гамаш сделал глоток чая и посмотрел на помятую шапочку «Канадиенс», все еще лежавшую на полу.

– Если предположить, что сообщником был не его брат? – сказал он, пытаясь вообразить это. – Если предположить, что сообщник во время лекции тоже находился здесь? Он явился сюда несколькими днями ранее и спрятал эти вещи.

Гамаш говорил, а перед его глазами мелькали, как в фильме, мысленные образы. Мужчина в шапочке «Абс» входит в зал вместе с толпой. Потом он ускользает из зала. Возможно, идет в туалет. Берет из своего тайника хлопушки и пистолет. Незаметно вручает пистолет Тардифу.