– Фини тоже это знал. Мы смотрели друг на друга и понимали, что все может кончиться в одну секунду. Никто не успел бы ничего сказать или сделать. – Ева откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. – Это ведь я подсунула ему этот чертов компьютер… Да, я знаю, что не виновата в случившемся. Но Хэллоуэй тыкал ему парализатор прямо под подбородок – у него даже синяки остались! Сколько раз за это время он подумал, что больше не увидит жену, детей, внуков?..

– Когда берешься за какую-нибудь работу, принимаешь на себя связанный с нею риск. Кое-кто постоянно мне об этом напоминает.

Ева открыла глаза и посмотрела на него.

– Должно быть, ты испытываешь сильное искушение кого-то хорошенько вздуть.

– Еще какое! – Рорк провел пальцами по ее щеке. – Но я боюсь получить сдачи.

Ева улыбнулась.

– Мне не по себе, если я хоть раз в две недели не получаю по физиономии. Так что можешь не стесняться.

Стоило им войти в вестибюль больницы, к ним тут же кинулись репортеры в расчете на информацию.

– Никаких комментариев! – рявкнула Ева.

– Вы вели переговоры по поводу освобождения капитана Райана Фини. Почему отдел убийств принимал в этом участие?

– Без комментариев.

– Наш источник в полиции заявил, что детектив Кевин Хэллоуэй стрелял в своих коллег, взял в заложники капитана Фини и впоследствии был убит.

Ева резко обернулась:

– У вас что, нелады со слухом? Или вы не понимаете, что значит «без комментариев»?

– Вы ликвидировали детектива Хэллоуэя, пытаясь освободить капитана Фини?

Ева сверкнула глазами.

– Майор Уитни вместе с шефом полиции и мэром Нью-Йорка в течение часа проинформируют СМИ о сегодняшнем происшествии. Если вы проголодались, можете погрызть эту кость. Я здесь, чтобы навестить пострадавшего коллегу.

– Почему он это сделал? – крикнул кто-то, когда Ева уже пробилась к лифтам. – Что за копы у вас работают?

– Копы, которые обязались защищать даже таких стервятников, как вы! – Шагнув в кабину, Ева так сильно ткнула кулаком в стену, что пожилая женщина с огромным букетом испуганно забилась в угол. – Я не позволю этим шакалам залезать мне под кожу!

– Похоже, лейтенант, ваша кожа из закаленной ткани.

– Черт возьми, я не узнала, на каком он этаже…

– Зато я узнал. На двенадцатом. – Рорк ослепительно улыбнулся их пожилой спутнице. – Вам на какой этаж?

– Я могу выйти где угодно… – Женщина заметила оружие, торчащее из-под пиджака Евы.

– Все в порядке, – успокоил ее Рорк. – Она из полиции. У вас прекрасный букет.

– Да. Моя внучка только что родила мальчика.

– Поздравляю! На каком этаже родильное отделение? Ах да, на шестом. – Когда лифт остановился, Рорк повернулся к женщине, загородив от нее Еву. – Надеюсь, с матерью и малышом все в порядке?

– Да, благодарю вас. Это мой первый правнук. Его назвали Люк Эндрю. – Косясь на Еву и прикрываясь букетом, как щитом, женщина выскользнула из лифта.

– Неужели я выгляжу так, словно для разминки топчу ногами старых леди? – осведомилась Ева.

Рорк склонил голову набок.

– Ну, вообще-то…

– Лучше придержи свой шелковый язычок!

– Прошлой ночью ты говорила совсем другое.

Ева рассмеялась и, когда открылись двери лифта, быстро зашагала к палате. Но улыбка тут же сошла с ее лица, стоило ей увидеть Пибоди, сидящую возле койки, на которой лежал Макнаб.

Его глаза были закрыты, а лицо казалось мертвенно-белым даже на белоснежной наволочке. Без сережек и прочих неизменных своих побрякушек он выглядел слабым и беспомощным. «Какой он худой», – подумала Ева. Броская и яркая одежда Макнаба скрадывала худобу, а убогое больничное облачение ее подчеркивало. Светлые волосы казались чужеродным элементом.