— Лен, мне нужно уехать, — Ваня убрал смартфон в карман. — Договор не подписал.

В глаза будто металлическую стружку насыпали. От рези появились слезы. Пришлось опустить голову, затем вернуть пиджак. А где-то там, далеко, умирали всякие бабочки и райские птички. В муках. Задыхались в разгорающемся пламени ненависти, которая ядом потекла по венам.

— Конечно.

— Поговорим потом, хорошо?

Поцелуй в макушку вышел коротким. Я бы не удивилась, если тоже выдумала его. Как все произошедшее несколько минут назад.

— Обязательно, — вместо нормального ответа вышло карканье.

Дверь захлопнулась, Ваня исчез.

Сползая вниз, я обхватила голову руками и прошлась по волосам. Жаждала изорвать каждую прядь, расцарапать кожу до крови. Вдруг эта боль перекрыла бы другую?

Запах не уходил. Легкий, цветочный и чужой — женский. Он поддразнил обоняние, как бы посмеиваясь над моей собственной глупостью. Наяву я слышала смех той, другой. И с ним уходила надежда.

Потому что ничего как раньше уже не будет.

Через час или два я все-таки оторвала задницу от пола.

Самокопание и сожаление — вещи прекрасные, но абсолютно непрактичные.

Можно до бесконечности задаваться вопросом, почему так вышло, и не получить ответа никогда. Толку биться головой об стены, если муж загулял.

Ваня — козел. Вот и все. С одной бабы сразу прыгнуть на другую, даже не соизволив избавиться от ее запаха.

Отвратительное поведение взрослого человека. Если пошел по рукам, хоть бы прикрыл грешки. Чтобы жена не заметила.

Я странно рассуждала, да.

На самом деле внутри сжался ком невероятной силы. Нормальной реакцией здесь и не пахло. Ни слова сказать, ни пером не описать — именно так я себя чувствовала сейчас.

Руки делали, а голова подбрасывала идеи для досуга.

Фильм посмотреть — обязательно слезоточивый! — позаниматься спортом на ночь, проверить торт. Можно раза три. Вдруг уже застыл?

— Дерьмо, — процедила я сквозь зубы. — Говнюк, скотина, кобель.

Оскорбления отбивались от стен со скоростью пуль, пока я металась по кухне и разбирала оставленную грязь. Параллельно думала о том, как встречу Ваню.

Со сковородкой наперевес или сразу ударом по роже? Криками, молчанием, тяжёлым разговором?

Обязательно с требованием развода. И половину имущества в придачу отберу, поскольку эмоции подталкивали отмщению. Ими я и руководствовалась.

— С… собака сутулая, — прошипела негромко, разбирая посуду.

Через еще полтора часа кухня сверкала чистотой, вещи покоились на полках, а торт морозился в холодильнике. Я успела не только убраться, но и видео записать для блога. Подготовительное, которое разогрело бы интерес моих подписчиц к новенькому рецепту.

Пост с коротким роликом моментально собрал больше сотни восторгов и комментариев, всего за несколько минут.

Отлично, хоть какая-то радость.

Я закрыла ноутбук, затем услышала дребезжание смартфона. Потянувшись, взяла тот в руки и закусила до боли губу.

«Сегодня не вернусь, утром заскочу за вещами. Срочная командировка. Не скучай. Поговорим, когда прилечу».

Сухо и вроде бы привычно.

Ваня никогда не отличался разного рода нежностями. Только наедине, в стенах квартиры или тенях ночного клуба. В письмах, звонках, сообщениях он всегда оставался краток, писал и говорил исключительно по делу. Как сейчас.

Только почему мне больно, словно рассек лезвием кожу? Отчего все внутри сковало железом, что не сдвинуться с места?

Я почувствовала головную боль и смертельную усталость, которая легла на спину булыжником. Пальцы разжались, смартфон выпал из рук. Не осталось сил, чтобы посмотреть, цел экран или разбился. Настолько хотелось в кровать. Скрыться от мира под плотным одеялом, а утром собрать Ванины вещи. Привычно, как будто между нами нет недомолвок.