Общались они уже минут десять. Те, кто знал друг друга по предыдущим спектаклям, обменивались приветствиями, а затем представляли своих знакомых. С Нелли Брайант тепло поздоровалась симпатичная рыженькая девушка – Нелли представила ее Джилл как Детку. Вместе с подругой Детки, изящной тоненькой блондинкой Лоис, они вчетвером завели беседу на скамейке, куда вскоре подсела брюнетка с южным акцентом, а за ней еще одна блондинка.

Собирались и другие компании, в зале стоял щебет, как от стаи скворцов. Полдюжины серьезных, безупречно одетых молодых людей держались особняком, подпирая стенку подобно кавалерам в бальном зале, не нашедшим себе пары.

Джилл больше слушала, не принимая активного участия в разговорах. Она чувствовала себя, будто в самый первый день в школе, и немного робела, не желая привлекать внимания. Болтовня крутилась вокруг нарядов и мужчин, и только в последнюю очередь – театра.

Вскоре один из молодых людей неуверенно приблизился к группе девушек и влился в нее посредством замечания, что погодка выдалась прелестная. Приняли его, как показалось Джилл, без особой охоты, но постепенно признали за своего. Затем подкатил и другой, напомнив тоненькой блондинке, что играл с ней в пьесе «Ты единственная». Будучи узнанным и представленным, он оправдал свое принятие в компанию, весьма достоверно изобразив кошачью драку. Через пять минут он уже называл брюнетку «душенькой» и поведал Джилл, что поступил в это шоу, только чтобы заполнить паузу перед премьерой другого, где у него бесподобный номер с пением и танцами в паре с одной малюткой из кабаре клуба «Гейзенхеймер».

Призывный аккорд музыкального директора вторгся диссонансом в эту идиллию гармонии и дружбы. В зале засуетились, к пианино потащили скамьи и стулья. Тем временем Зальцбург раскрыл толстенную папку с нотами, и, пока он копался в ней, словно терьер в крысиной норе, разговоры потихоньку возобновились.

Наконец он вынырнул из папки с ворохом бумажных листов и провозгласил:

– Дет-ти! Дет-ти! Пожалуйста, не шумит-те, прошу внимания! – Он раздал ноты. – Акт первый, вступительный хор. Я сыграю мелодию три… нет, четыре раза. Слушайте внимат-тельно, затем споем – ла-ла-ла! – и еще раз, уже со словами. Итак…

Его пальцы обрушились на пожелтевшие клавиши, выбивая из инструмента жалобное треньканье. Наклонившись к нотам и едва не касаясь их очками, Зальцбург педантично сыграл мелодию до конца, затем еще и еще раз и вызвал сам себя на «бис». Закончив, снял очки и протер их. Наступила долгая пауза.

– Иззи обещал мне брошку с лучиками! – шепнула изящная блондинка, глянув мимо Джилл на другую блондинку, подружку брюнетки.

Сообщение возбудило общее любопытство, и девичьи головки сомкнулись теснее.

– Да что ты говоришь! Иззи?!

– Он самый!

– Ну и ну!

– Он взял на откуп гардероб в отеле «Святая Аурея», там хорошие чаевые…

– Надо же!

– Рассказал мне вчера и обещал купить брошку! Правда, был сильно под мухой, – чуть скривилась блондинка, – но, думаю, купит. – Тревога затуманила безупречный профиль, сделав девушку похожей на задумчивую греческую богиню. – А если нет, – добавила она с достоинством, – то никуда я больше не пойду с таким скупердяем! Раззвоню о нем на всех углах!

Ее возвышенные чувства были встречены одобрительными шепотками.

– Дет-ти! – снова воззвал мистер Зальцбург. – Дет-ти! Меньше шума и болтания языком! Мы здесь, чтобы работ-тать, а не терять время! Итак – акт первый, вступительный хор. Поем все вместе – ла-ла-ла…

– Ла-ла-ла…

– Там-та-там… та-там…

– Там-там-там…