- Я уже добилась всего.

Арчи приподнялся на локтях и огляделся, словно мог что-то упустить из виду за те пару лет, что жил здесь.

- Это же глушь. И ты здесь никто, - сказал он. – Что может быть хуже, чем быть никем в глуши?

- Это самое прекрасное место на свете, и я здесь - вторая после бога. Только здесь. Стоит мне покинуть Побережье, и я стану… обычной девчонкой.

- Ага, самой обычной. Только у тебя будет оружие и куча денег.

- Больше оружия, чем сейчас, у меня никогда не будет.

- Но оно же тебе ни к чему. Ты им не пользуешься. Оно просто ржавеет, как ржавело бы в море. Ничего не изменилось. – Арчи опять начинал злиться. Потому что я не понимала его, в то время как он сам не понимал ни черта. – А деньги? Ты думаешь, твои родители будут обеспечивать тебя вечно? Они тебе даже шмотки нормальные купить не могут. А что ты собираешься делать после выпуска? Ты, блин, хоть немного задумываешься о будущем?

Может, стоило ему напомнить, что каждый мой шаг направляет Побережье, поэтому я – единственная, кому тревожиться о будущем глупо. Но такой ответ взбесил бы Арчи ещё сильнее.

- Ты могла бы сама выбрать, кем быть. Построить карьеру, стать уважаемой, может даже, знаменитой. О тебе бы заговорили…

Кто бы мог подумать, что совсем скоро обо мне будут говорить так много и так громко, как не снилось ни одной бизнес-леди.

- И это меня называют безответственным? – проворчал Арчи, не дождавшись ответа.

Тем вечером во время ритуала я сильно порезала руку. Я уставилась на кровь, которая стекала с ладони и падала на камни алтаря. Такого со мной ещё не случалось. Раньше мне казалось, что я недосягаема для любого вида оружия: оно не могло мне навредить. Это всё равно, как если бы тебя укусила верная собака.

Меня затошнило от пронзительного чувства тревоги.

Это было наказанием, конечно. Но вместе с тем и предостережением.

Я вспомнила, как, сидя на Побережье, подумала, каково было бы уехать отсюда. Увидеть мир. Притвориться другим человеком. Вместе с Арчи.

- Я тебя не брошу. Нет, я не собиралась тебя бросать!

Ночью у меня начался жар, я бредила, и отец отвёз меня в госпиталь. Через неделю там объявился Арчи, принёс всякие вкусности и цветы.

- К тебе не пускали, - сказал он. – Теперь уже не страшно, с тобой всё будет в порядке. Если только не считать, что ты проваляешься здесь до конца каникул. Знаешь, я даже волноваться начал. Ты не появлялась… Я решил, что ты утонула.

- Цветы…

- Нравятся?

- Отнеси их… в бункер.

- Ты что, всё ещё бредишь? Какой от них там будет толк?

- Пожалуйста… Ты должен ходить туда каждый день… ритуал… это важно… помнишь?

- Ладно-ладно, ты только успокойся.

- Ты сделаешь?

- Ага, как скажешь. Не беспокойся об этом.

В госпитале было тоскливо, непривычно. Всё чужое, по-больничному унылое – запахи, еда, постельное бельё и даже разговоры. Только там я начала осознавать плюсы дружбы. Родители навещали меня редко, у них совсем не хватало времени на проект, в который вложились серьёзные люди. Они должны были оправдать доверие и всё такое. Поэтому я могла надеяться только на Арчи.

Когда дело касалось визитов, я становилась нетерпеливой, требовательной, ужасно беспокойной. Мне становилось не по себе, если Арчи пропускал хотя бы день.

По ночам хотелось плакать. Я никогда не покидала дом даже на пару дней, что говорить про недели. Побережье отлучило меня, изгнало за одну только мысль о предательстве. И я не могла испросить прощения, что мучило сильнее всего. Только если через Арчи, которому я давала мелкие поручения. Он обещал выполнить их в лучшем виде, но с каждым днём его обещания звучали всё менее убедительно.