- На руки свои посмотри.

Он отдёрнул ладони, которыми сжимал мою шею.

- Прости… Ты же знаешь, я бы никогда… Я просто хотел обнять тебя…

Отползая от него, я держала оружие перед собой, а Арчи смотрел на него с ужасом и завистью.

- Для тебя же это просто игра. Ты всего лишь мелкая девчонка… Мне нужнее… Я заслужил…

Псих долбаный.

Уходя, я постоянно оглядывалась, но он оставался на месте: на коленях, бормоча что-то бессвязное. Всю дорогу до дома я почему-то думала о том, когда именно он успел свихнуться и почему я раньше этого не заметила. А следовало бы подумать, куда именно бежать и какую записку оставить родителям.

Но за мной не пришли.

Все каникулы были испорчены напряжённым ожиданием. С Арчи я не виделась: он не ходил на Побережье или ходил, когда меня не было поблизости. Мы встретились с ним в школе через пару недель после того случая. Он выглядел как обычно. Болтал со своими дружками-недоумками и, когда я прошла мимо, скользнул безразличным взглядом, даже не потеряв нить разговора.

Я решила, что вот теперь всё кончено. Вместе с горьким сожалением я почувствовала и облегчение, как ни странно. Побережье всё равно не дало бы ему второго шанса, а общаться со мной не из-за оружия он бы не стал.

Но, сев за свою парту и открыв ящик для учебников, я обнаружила в нём розу. Вероятность появления тайного поклонника отпадала сразу.

На следующий день роз было уже две, потом – три, и так далее, пока в ящике не осталось места, и цветы не начали вываливаться из парты. Всё это время Арчи не показывался, и его невозможно было застать на месте преступления. Поэтому, потеряв терпение, я собрала его прогрессирующие жесты раскаянья в охапку и направилась в его класс.

Ничего более рискованного я в жизни не делала. Пусть на мне и были защитные амулеты, самоубийцам они практически не помогали. А зайти на территорию подростков постарше да ещё с претензиями – самоубийство.

Арчи сидел на парте в окружении своих дружков-беспредельщиков и вечно хихикающих поклонниц. Поэтому мне пришлось собрать всю свою хвалёную смелость, чтобы подойти.

- Ого, это всё мне? – Он выглядел растерянным, вообще ничего не понимающим бараном.

- Ага, забирай. - Я кинула ему букет.

- Спасибо, конечно…

- Используешь приёмчики своего отца? Это он тебя научил?

- Да, и смотри-ка, они работают. – Он пихнул букет не глядя кому-то в руки. Парню с красным ирокезом. - Знаешь, мы ведь с ним теперь отлично ладим.

- Больше не набрасываешься на него с ножом и не суешь деньги в лифчики его подружкам? Ну ничего себе.

Схватив за предплечье, Арчи вывел меня из класса в коридор. Дружки-отморозки провожали его шокированными взглядами.

- Им не обязательно об этом знать, - процедил он, подводя меня к окну. – Я же сказал: я исправился.

- Поздравляю. А розы, значит, символ твоего обновления?

- Тебе же нравятся цветы. Все алтари ими усыпаны.

- Мы в школе! Зачем устраивать этот цирк здесь?

- На Побережье же мне путь закрыт. Ты сама так сказала.

- А ты типа такой послушный?

- Теперь - да.

Я покачала головой: что-то не верится.

- Слушай… - Мимо проходили школьные сплетницы, поэтому Арчи наклонился очень близко. – Я уже не смогу жить так, как раньше, после того, что увидел. Потому что я понял – ничего круче в этом мире мне не найти. Наркотики, драки, девчонки - ничто… ничто не сравнится с оружием. С тем чувством, когда заходишь туда… когда держишь его в руках… Ты же меня понимаешь, да? Только ты и понимаешь. Мне нужно вернуться. Я только об этом и думаю.

Его голос превратился в лихорадочный шёпот. Я слышала, как колотится его сердце. Он казался одержимым.