Вторая мировая война привела в Советский Союз еврейское население на вновь присоединенных к Советскому Союзу территориях. Среди этих евреев были участники еврейских молодежных и сионистских движений 20–30-х годов. Первые группы еврейской молодежи, состоявшие из двадцатилетних девушек и ребят, организовались еще в последние годы войны на национальной почве или на почве солидарности с Израилем в конце сороковых годов. Они были арестованы и заключены в лагеря за антисоветскую деятельность. В лагерях они встретили выживших членов сионистских организаций, арестованных еще в 20-х и 30-х годах. Так восстановилась преемственность сионистской деятельности в СССР, которая полностью никогда не прекращалась. Узники двадцатых и тридцатых годов вели индивидуальную, одинокую, безнадежную борьбу, опираясь на веру в народ Израиля и мечту о создании еврейского государства. Большинство из них осталось в неизвестности – забытые герои, они не оставили след в памяти народа. Но, как в каждом революционном движении, так и в еврейском движении появилось новое поколение, молодое, оно и вступило в борьбу.

Группы Меира Гельфанда и Вилли Свечинского, как и многие другие подобные им, были удивительным явлением в истории сионистского движения в СССР. Они действовали в период правления Сталина и великого террора. Студенты-евреи, рожденные и воспитанные при советской власти, взбунтовались и посмели сделать для своего народа то, что практически никто не считал возможным в ту эпоху. После смерти Сталина были организованы группы изучения иврита. В Риге местную группу возглавил Иосиф Шнайдер, который ребенком был узником рижского гетто. Эта организация стала фундаментом сионистского движения в Риге. Шнайдер был снайпером и, кроме иврита, обучал учеников также стрельбе. «Когда мы приедем в свою страну, мы должны не только знать иврит, но и метко стрелять», – говаривал он. Шнайдера арестовали после Синайской кампании по совершенно фантастическому обвинению: планирование покушения на египетского президента Гамаль Абдель Насера. На судоверфях в Риге строили подводные лодки для египетского флота, и Насер посетил столицу Латвии во время визита в СССР. Все поражались фантастическому обвинению, выдуманному следователями, но впоследствии, уже в Израиле, Шнайдер признался мне: «Смех смехом, но я действительно обдумывал покушение на Насера». Этот пример только иллюстрирует преданность и готовность евреев СССР к самопожертвованию во имя Израиля.

Постоянно появлялись новые люди и продолжали сионистскую деятельность. Молодежь действовала более активно, более эффективно, чем старшее поколение. Этому движению не хватало только одного – борьбы за выезд в Израиль. Сталинский террор и реакция последующих режимов создали ощущение того, что в тоталитарном государстве нет шансов на выезд. Власти Израиля также не понимали положение советских евреев и борьбу за выезд в Израиль. Сложилась ситуация, когда ни в Советском Союзе, ни за его пределами не сознавали, что существует реальная возможность борьбы с советской властью за право выезда в Израиль.

В 1967 году наступило своеобразное «просветление». Открытая борьба за выезд в Израиль, честь начать которую была предоставлена мне, началась до Шестидневной войны и вне всякой связи с ней. Это был новый этап, и власти СССР были обеспокоены требованием о выезде в Израиль. Требование агрессивное, бескомпромиссное, воинственное. Не менее напугало это требование, как по сути, так и по форме, и евреев на Западе. По чистой случайности я оказался первым, кто решился на такой шаг. На моем месте мог быть кто угодно. Как только мне удалось выехать в Израиль, советская власть, евреи в СССР и на Западе поняли, что выезд евреев из СССР в Израиль возможен.