– Благодарю, – растроганно ответил Джонни. – Мне так приятно это слышать. Вы и представить себе не можете, как приятно. Последний год был для меня трудным. Я даже стал сомневаться в себе, в целях, которые ставил перед собой.

– Мне немного знакомо это состояние. Вам это может показаться странным, все-таки я простой коп, но оно мне знакомо. Да если б вы знали, какой иной раз у меня выдается день… Мистер Маринвилл, вы можете дать мне автограф?

– Разумеется, с удовольствием. – Джонни вытащил свой блокнот из заднего кармана джинсов. Открыл его, пролистал. Какие-то фразы, направления, номера дорог, маршруты движения (последние рисовал Стив Эмес, который быстро понял, что его знаменитый клиент знает, как водить мотоцикл, но совершенно не ориентируется на трассе). Наконец он нашел чистую страницу. – Как вас зовут, патру…

Тут его прервал громкий протяжный вой, от которого сердце Джонни ушло в пятки… Мало того что выл дикий зверь, он выл к тому же совсем близко. Блокнот вывалился из руки Джонни, и он повернулся так быстро, что едва не потерял равновесие. В пятидесяти ярдах от них, на обочине, стояла какая-то тварь на тонких лапах, с впалыми боками, серой свалявшейся шерстью и болячкой на правой передней лапе, но Джонни едва ли все это заметил. Потому что смотрел на морду зверюги, на ее желтые глаза, одновременно глупые и хитрые.

– Мой Бог, – выдохнул он. – Что это? Это…

– Койот, – подтвердил его догадку коп. – Некоторые люди называют их волками пустыни.

Так вот что он имел в виду, подумал Джонни. Что-то насчет встречи с койотом, волком пустыни. А я его неправильно понял. Мысль эта в какой-то мере успокоила его, хотя сомнения в том, что он правильно истолковал слова копа, остались.

Коп направился к койоту. Шаг, другой, после паузы – третий. Койот не сдвинулся с места, но начал дрожать всем телом. Из-под тощего бока потекла моча. Порыв ветра разбил струйку в пелену капель.

После четвертого шага койот поднял морду к небу и вновь завыл, отчего по коже Джонни побежали мурашки.

– Это надо прекратить, – крикнул он вслед копу. – Ужас какой-то.

Коп не отреагировал. Он смотрел на койота, желтые глаза которого теперь не отрывались от копа.

– Тэк, – вырвалось у копа. – Тэк ах лах.

Койот по-прежнему сверлил его взглядом, словно понял эту индейскую абракадабру. Очередной порыв ветра подхватил блокнот и сбросил его на откос, где он привалился к торчащему из песка булыжнику. Джонни этого не заметил. Какой там блокнот, какой автограф.

Все это войдет в книгу, подумал он. Все, что я повидал раньше, – ерунда, а вот этот эпизод войдет. Это прозвучит. Еще как прозвучит.

– Тэк, – повторил коп и резко хлопнул в ладоши. Койот повернулся и помчался прочь. Джонни не ожидал, что на столь тонких лапах можно так быстро бегать. Здоровяк в хаки подождал, пока серая шерсть койота сольется с серостью пустыни. Много времени это не заняло.

– Господи, какие же они отвратительные! – воскликнул коп. – А в последнее время их стало больше, чем вшей в одеяле. Утром или в полдень, когда самая жара, их не увидишь. Зато во второй половине дня… вечером… ночью… – Он покачал головой.

– Что вы ему сказали? – спросил Джонни. – Я такого никогда не слышал. Что-то индейское? На языке какого-то племени?

Здоровяк коп рассмеялся:

– Не знаю я ни одного индейского языка. Эти слова значения не имеют. Просто детский лепет.

– Но он же вас слушал!

– Нет, он смотрел на меня. – Коп нахмурился, словно удивляясь, что нашелся человек, решившийся спорить с ним. – Я украл его глаза, ничего больше. Дыры его глаз. Думаю, все эти разговоры о приручении животных – болтовня, но когда дело доходит до волков пустыни… ну, если вы крадете их глаза, не важно, что вы говорите. Обычно они не опасны, кроме, разумеется, бешеных. И главное, чтобы они не почуяли запаха страха. Или крови.