Эх… Наверное, лучше было бы, если б это было не так. Если бы он выбросил меня из головы и забыл, - так для него, конечно, было бы легче. Но… Сердце эгоистично хочет, чтобы он любил меня так же, как и я его. И ничего с этим не поделать!

   Глаза Антона лихорадочно шарят по полутемному залу, пока он что-то говорит.

   Находят меня, - и на напряженном до сих пор лице я читаю облегчение.

   И сердце весело подпрыгивает, ловя его ослепительную улыбку, - я знаю, она – только для меня!

30. 30 Глава 30

Антон

   Впервые в жизни я ненавидел выступление, потому что из-за него мне пришлось оторваться от той, кто стала не просто моей любовью, нет, - моим воздухом, моим кислородом!

   Один взгляд – и она завела мое сердце, как будто оно похоже на заводной механизм, не работающий без ключика под названием Мира!

   Черт! В один момент я взлетел на небо, а ведь перед этим чувствовал себя так, как будто изгвоздался весь в каком-нибудь болоте, из которого никак не найти выхода, как бы ни тянулся вверх, как бы ни задыхался.

   И ни хера, - ничего меня не оживит, не запустит, кроме нее, - это я понял, едва коснувшись ее щеки рукой! Ни любимое дело, даже если я буду заниматься им сто часов в сутки, ни друзья, - никто и ничто. Только она. Стоит ей появиться, - и жизнь начинает током лететь по венам, заставляя ощутить наконец-то ее вкус! Возвращаются запахи и звуки, радость, - да все, чего я был лишен в беспросветном тупом и бесцельном существовании без нее!

   Блядь, - она только выходит, а внутри все снова леденеет и замирает.

   Чувство, как будто мне дали под дых.

   Липкий и ледяной страх, - что снова потерял, что она сейчас раствориться и исчезнет, как видение!

   Меня шатает, когда выхожу на сцену, - надеюсь, этого не видно, все-таки, каждое движение отточено до идеала!

   На губах до сих пор горит, полыхает жаром ее поцелуй, во рту все еще ее вкус, - самый незабываемый вкус в мире, - а сердце уже глухо бьется от ощущения потери.

   Жадно шарю глазами по полутемному залу, - вот как будто бы просто сдохну сейчас, здесь, на этой сцене, если ее не увижу, почти ненавидя в этот момент Эда, который выдернул меня из самого единственного для меня блаженства сжимать ее в своих руках, прижимать ее к собственной раскаленной коже.

   И наконец выдыхаю, наткнувшись взглядом на ее невозможно синие огромные глаза.

   А дальше…

   Дальше уже ничего для меня не существует, - ни людей вокруг, ни стен, ни зала, - ничего!

   Только она, - мое единственное сияние, как одинокая, но безумно яркая звездочка на чернильно-черном небе!

   Я не помню слов выступления, потому что единственные слова, которые рвутся из меня, - это « я люблю тебя, Мира!» И их я готов сейчас проорать на весь мир, - и орать всю свою жизнь, до дряхлой старости! Потому что точно знаю, - это не изменится уже никогда! Я всегда буду безумно, жадно, лихорадочно любить только ее одну, - и всю жизнь мне ее будет мало, даже если проведу ее, как то время на Побережье, - ни на миг от нее не отрываясь!

   Все, что произношу, говорю тупо на автомате. Хорошо, что давно вошло в привычку заучивать текст так, чтобы среди ночи разбудили и, пока еще не пришел в себя и даже имени собственного не вспомнил, сразу могу выдать сценарий на автопилоте. Иначе это был бы самый грандиозный провал !

   Но мои глаза орут о главном, - и то, что я вижу в ответ, не оставляет сомнений, - она отвечает мне точно теми же безмолвными словами!

   И, блядь, сейяас я самый счастливый человек на земле!

   Это сумасшедшее счастье пьянит так, как самый крепкий алкоголь не способен!