Они обнялись.

– Рада тебя снова видеть, Гадфи.

– И я тоже, – прошептала Гадфий. Потом она взяла руки Клиспейр в свои и взволнованно заглянула в ее глаза. – Ну так рассказывай, подружка, что случилось. У нас был контакт с башней?

Клиспейр не смогла сдержать улыбки, в которой, впрочем, сквозила тревога.

– Что-то вроде того, – сказала она.

– Рассказывай.

Граф Сессин умирал много раз. Один раз в авиакатастрофе, раз во время несчастного случая с батискафом, раз от руки убийцы, раз на дуэли, раз от руки ревнивой любовницы, раз от руки ревнивого мужа любовницы и раз от старости. И вот он вторично умер от руки наемника. Теперь наемником оказался мужчина, причина убийства была графу неясна, и – что самое главное – это была его последняя смерть. Теперь он был мертв физически и навсегда.

Местом первого инкриптового воскрешения Сессина была виртуальная версия его апартаментов в штабе Аэрокосмического клана в Атлантической башне; обычно возрождения примимортис[2] осуществлялись в привычной для них спокойной атмосфере в присутствии образов друзей и семьи.

Для своих последующих воскрешений он избрал необитаемый и уменьшенный в масштабе макет Серефы: именно здесь он и очнулся на кровати в одиночестве и, судя по всему, превосходным весенним утром.

Он лежал на кровати и поглядывал вокруг. Шелковые простыни, парчовые занавески, картины, написанные маслом, ковры на полу, стены, обитые деревянными панелями, высокие окна. Он чувствовал себя до странности спокойным и чисто вымытым.

Он провел рукой по розоватой шелковой простыне, выравнивая складки, потом закрыл глаза, пробормотал: «Speremus igitur» и снова открыл глаза.

Улыбка его была печальной.

– Ну вот, – сказал он.

Почти с первых дней появления того, что называлось Виртуальной Реальностью, существовало непреложное требование: даже самая глубокая и коренным образом измененная и исправленная виртуальная среда (в первую очередь именно такие среды) должна включать периоды сна (пусть и усеченные), а к концу каждого из них спящий должен видеть сновидение, где ему предложат опцию возвращения в реальность. Сессину, конечно же, такой возможности перед теперешним пробуждением не предлагалось, и повторение его личного кода для быстроты полного пробуждения лишний раз подтверждало, что происходившее не было частью произвольного виртуального сценария; большая реальность для него была уже невозможна – он имел дело с имитацией. Теперь он попал в крипт окончательно – окончательно и бесповоротно.

Сессин поднялся с кровати, дошагал до высоких окон и вышел на балкон. Воздух был свежий и прохладный, дул сильный ветер. Его пробрала дрожь, он поднял правую руку к лицу – посмотрел на пупырышки гусиной кожи, потом представил себе, что ветер прекратился. И ветер прекратился.

Он представил себе, что ветер подул снова, но теперь не холодный; через мгновение он почувствовал резкий чистый ветер в ноздрях и прохладу на обнаженной коже, но теперь дрожь уже не пробирала его.

Он подошел к перилам. Балкон располагался в одном из верхних пределов уменьшенной крепости и выходил на запад. На западной части внутреннего двора лежала тень замка, а темный силуэт крепость-башни едва касался подножия куртины. Как и распорядился Сессин, никого вокруг не было видно, даже птиц и зверей. Небо, холмы вдалеке и сам замок выглядели полностью убедительно.

Он представил себя на крепость-башне.

/и оказался там; внезапно очутился на ярко разукрашенных деревянных подмостках на вершине самой высокой башни замка – над ним были только древко с развевающимся флагом (его клана). Обзор отсюда был гораздо лучше – Сессин мог видеть океан далеко на востоке. Под перилами начиналась наклонная черепичная крыша, простирающаяся до круговой зубчатой стены.