Куда она попала…К кому?

Он сел рядом с ней на заднее сиденье. Маша постаралась никак не реагировать. Влад Багровский такой же, как и все. Правда?

Нет. Он хуже.

К нему обратилась мама.

Это не к добру.

Влад достал планшет и начал просматривать документацию. Вот и хорошо. Продолжать начатый разговор Маше не хотелось.

Ехали они долго. Минут на десять попали в пробку. Маша от нетерпения начала постукивать пальцами по колену. Куда Багровский отправил её маму?

Как только они остановились, Маша дернула ручку, чтобы поскорее выбраться из большого внедорожника, в котором задыхалась. Ей всё время казалось, что мужчина в черном сейчас набросится на неё. От него, когда они оказались в замкнутом пространстве, ещё ощутимее чувствовалось давление. Хотелось избавиться и от давления, и от самого мужчины.

Дверь оказалась заперта. Но Маша не слышала никакого щелчка блокировки!

- Выпустите меня.

Она снова похвалила себя – голоса не повысила.

Само спокойствие, черт побери.

- Немного терпения, Маша.

Девушка мысленно кивнула. Хорошо, она подождет.

Влад вышел первым, обошёл автомобиль, и лишь тогда дверь с её стороны открылась. Чудеса, да и только.

- Мозги машины перепрошили, чтобы от вашего внимания раньше времени никто не смог сбежать?

Слова сорвались с языка быстрее, чем Маша смогла прикусить губу. Вот кто её просит язвить? Для чего дразнить мужчину?

Влад протянул руку, намереваясь помочь ей выйти. Маша смотрела на его длинные пальцы, на широкую ладонь с глубокими линиями, на вены на кисти. Мужские руки являлись личным фетишем Маши. Они ей нравились. Она постоянно залипала на них. Красивые, сильные - они завораживали её. Порой даже доходило до смешного. Маша бежала от мужчин, от их прикосновений, от их домогательств, но ей нравилось смотреть на мужские руки и кисти.

А у Влада Багровского были одни из самых...впечатляющих. Со вздутыми, «подсушенными» венами. Такие имеют мужчины, много времени уделяющие спорту. Закатанные рукава тому подтверждение. Под рубашкой скрывались крепкие, не подверженные стероидному влиянию мышцы-жгуты.

Ещё Маша заметила несколько белых тонких шрамов под темными волосками на кисти и предплечье.

- От меня никто ещё ни разу не убегал.

У Маши от негромких слов пересохло во рту. Снова угроза или констатация факта?

Маша предпочла бы выйти сама. Ей не оставили выбора.

Её умело загоняли в угол?

Маша выдохнула. Она уже проходила подобное и не раз.

Ладонь Багровского оказалась теплой, немного шероховатой на ощупь. Маша постаралась абстрагироваться.

Перед ней совершенно обычный мужчина…Обычный…

Веру она обнаружила в большой светлой палате, лежащей на кровати в больничной белой пижаме.

- Мама!

- Маша, - Вера слабо улыбнулась и протянула руку. Маша тотчас подбежала к женщине, и они сплели пальцы.

- Всё хорошо? Тебя что, госпитализировали? Но ты только что проходила курс и говорила…

- Маша, тихо-тихо, моя хорошая, всё…относительно благополучно складывается.

Маша, отстранившись, более пристально посмотрела на мать.

- Как это понимать?

Вера беззаботно пожала плечами.

- Мне предложили лечь на обследование, и я согласилась.

- Мама, ты же ненавидишь больницы. Мне всегда приходится тебя уговаривать. И в последний раз мы даже поругались по этому поводу. А сейчас…

- А сейчас вот так.

- Мам, ты серьезно? Ты хотя бы представляешь, сколько стоит день в подобной клинике? Только, пожалуйста, не говори, что тебе всего за несколько часов дали квоту, и.., - Маша резко оборвала себя, поняв, что на эмоциях уходит в разговоре не туда. Её взгляд скользнул по палате. Большая плазма на стене, пара кресел, черно-белая картина. Дверь в отдельную ванную комнату. Окно с выходом на сад.