К Михаилу еще несколько бойцов присоединились, все напряженно то смотрели в небо, то переглядывались меж собой… Сигнал «Воздушная тревога» все не поступал, и ребята вернулись в казарму. Но отдохнуть им было не суждено.

Через несколько минут дневальный закричал.

– Тревога! Батарея – подъем!

Шум, топот ног. В казарме зажегся свет и сразу погас. Дневальный открыл замок на пирамиде. Бойцы хватали винтовки, стальные шлемы и выбегали на улицу. Там уже ждали командир батареи и политрук.

– Стройся!

Построились, командир объявил приказ по Западному военному особому округу о начале военных действий против вероломно напавшей на СССР Германии.

– Занять места по штатному расписанию! – приказ комбата.

Уже позже Михаил понял: зря. Надо было переместить пушку на запасные, заранее приготовленные позиции. И были они, капониры, вырытые солдатскими руками. Побежали к позициям. Вскоре со склада привезли на грузовике зенитные снаряды. У 85-миллиметровой пушки номенклатура снарядов большая. Зенитные, осколочные, бронебойно-трассирующие, бронебойно-трассирующие подкалиберные. И по самолетам можно стрелять, и по танкам, и по пехоте… Немного позже такая пушка стала основой для танковых пушек Т-34, КВ-85, ИС-1 и самоходки СУ-85, но это уже другая история.

Кроме того, батарее можно было действовать только днем, благо летняя ночь короткая, уже светало. Упиралось все в отсутствие прожекторов. В основном прожекторами снабжалась не армия, а войска ПВО, прикрывающие города и крупные промышленные объекты. Своя специфика. Войска на фронте редко бомбили ночью, а город имеет большую площадь, и если бомбардировщик сбросит бомбы не прицельно, все равно они нанесут ущерб, окажут моральное воздействие. Поэтому зенитные прожектора нужнее и полезнее вокруг городов.

Позиции у пушек заняли, снаряды в ящиках растащили по капонирам. Наблюдатели с дальномерами за небом смотрят. Дальномер – оптический прибор, позволяющий определить дальность до цели и азимут.

Наступило затишье, первая волна немецкой авиации ушла далеко на восток. Не хотелось думать, но сами в голову лезли мысли, что где-то в глубоком тылу сейчас летят бомбы на наши стратегические объекты, а мы, зенитчики, для чего здесь?.. Воины тихо переговаривались, но понимали, что дисциплина прежде всего. Будет приказ – будем воевать. Никто не паниковал, все спокойно ждали приказа, стараясь верить, что разгром врага будет быстрым и беспощадным…

Приказа пока не было, но политрук обошел позиции, сказал, что в полдень будет транслироваться речь Молотова по радио.

Радио в батарее не было, зато была радиостанция для связи с командованием дивизиона. По распоряжению политрука от каждого расчета надо было выделить по военнослужащему, который прослушает речь и перескажет сослуживцам. Все удивились еще, почему речь произносить будет Молотов, а не сам товарищ Сталин. Молотов хоть и ближайший соратник Сталина, а все же Иосиф Виссарионович – первое лицо страны и правительства.

Но все надеялись, что в полдень прозвучат главные слова, а пока – летят к границе наши доблестные соколы на самолетах, грузятся в вагоны и на платформы танки и пехота, и с часу на час прибудут подкрепления к Бресту и другим городам, нанесут мощный удар и уже завтра погонят германцев от нашей границы. Ведь доктрина наша – воевать малой кровью и бить врага на его территории! В училище это вбили в голову прочно.

Михаил даже немного расстроился. Ну вот! Прибудут войска, разгромят врага, а он не успеет и поучаствовать, беда какая… Но и радость скрытая была: ведь многие курсанты попали в округа, далекие от границы – Сибирский, Уральский. Уж им-то точно не повезет поучаствовать в боях. Михаил же надеялся не только повоевать, но и награду заслужить. Вон же писали в газетах о награжденных за бои в Испании, на Халхин-Голе. И подписывались солидно: орденоносец Петров.